Традиции ительменов. Народы России. Ительмены. Образ жизни и система обеспечения

Название является русской адаптацией этнонима «ит әнм ән» («сущий», «живущий здесь» ).

Расселение

Проживают на полуострове Камчатка , преимущественно в Тигильском и Мильковском районах Камчатского края и Петропавловске-Камчатском (2361 человек, 2010 год), а также в Магаданской области (600 человек, 2010 год).

Численность ительменов в населённых пунктах (по переписи 2002 года)

(указаны муниципальные образования, где доля камчадалов в численности населения превышает 5 %)

Своеобразие расовых особенностей народов, входящих в эту группу (чукчи , эскимосы , коряки , ительмены), по сравнению с другими сибирским монголоидами , заключается в некотором ослаблении монголоидного комплекса: более высокое переносье , менее плоское лицо, более тёмная пигментация, выступающие губы.

По этим признакам антропологи устанавливают связь арктической расы не с внутриконтинентальными, а тихоокеанскими монголоидами.

Религия

Традиционные верования ительменов - анимизм , тотемизм , фетишизм - связаны с поклонением духам - хозяевам. Особенно почитался «хозяин моря» Митг, дающий основной продукт питания - рыбу. Ительменам была чужда идея единого бога. Создателем земли и своим первопредком считался Ворон (Кутх). Существовал и шаманизм, но ительменские шаманы не имели обрядовой одежды и бубнов. В роли шаманов обычно выступали женщины. С середины XVII в. ительмены приняли христианство.

Согласно данным этнографических исследований , в древности ительмены практиковали обряд воздушного погребения .

Фольклор

Широко известен цикл сказаний о вороньем персонаже (Кутхе). Наибольшее количество ительменских сказок было записано в начале XX в. русским этнографом В. И. Иохельсоном.

Хозяйство ительменов

На первом месте по хозяйственному значению стоит рыболовство, как морское, так и речное. В реках промышляли рыбу лососёвых пород. В море промышляли навагу (на льду), корюшку , мойву . Орудия рыболовства в основном пассивные - запоры, ставные сети, невода, применялись плавные сети. В связи с большими объёмами вылавливаемой рыбы, её обычно заготавливали впрок - вялили, квасили, солили.

Объектами морского зверобойного промысла являлись различные породы тюленевых. Практиковалась охота на лежбищах и в прибрежной зоне загоном в сети. Продукция зверобойного промысла использовалась в пищу (мясо, жир) и как корм ездовым собакам . Шкуры шли на изготовление одежды и предметов домашнего обихода.

Сухопутная охота имела подспорное значение. Из крупных животных добывали камчатского бурого медведя и горных баранов , мясо которых использовалось в пищу. Объектами пушного промысла являлись соболь , лисица , песец и т. д.

В хозяйстве ительменов широко представлено собирательство, причём не только пищевое, но и сырьевое.

Напишите отзыв о статье "Ительмены"

Примечания

Литература

• Антропова В. В. Расселение ительменов в I половине XVIII в. // Известия геогр. об-ва. - М., 1949. - Т. 81. - Вып. 4.
• Вдовин И. С. Ительмены и коряки в первые десятилетия XVIII в.: (По неопубликованным материалам участника Камчатской экспедиции А. П. Горланова) // Страны и народы Востока . - М.: Наука , 1975. - Вып. 17.
• Ительмены: Историко-этнографический очерк / Орлова Е. П. , Отв. ред. Ч. М. Таксами. - СПб.: Наука, 1999.
• Ительмены // Сибирь. Атлас Азиатской России. - М .: Топ-книга, Феория, Дизайн. Информация. Картография, 2007. - 664 с. - ISBN 5-287-00413-3 .
• Ительмены // Народы России. Атлас культур и религий. - М .: Дизайн. Информация. Картография, 2010. - 320 с. - ISBN 978-5-287-00718-8 .
• Ительменская литература. - М.: Литературная Россия, 2011. - 416 с.

Ссылки

	Портал «География »
	Портал «История России »
	Проект «Сибирь »

Отрывок, характеризующий Ительмены

Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».

Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»

Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.

Лица России. «Жить вместе, оставаясь разными»

Мультимедийный проект «Лица России» существует с 2006 года, рассказывая о российской цивилизации, важнейшей особенностью которой является способность жить вместе, оставаясь разными — такой девиз особенно актуален для стран всего постсоветского пространства. С 2006 по 2012 в рамках проекта мы создали 60 документальных фильмов о представителях разных российских этносов. Также создано 2 цикла радиопередач «Музыка и песни народов России» - более 40 передач. В поддержку первых серий фильмов выпущены иллюстрированные альманахи. Сейчас мы - на полпути к созданию уникальной мультимедийной энциклопедии народов нашей страны, снимка, который позволит жителям России самим узнать себя и для потомков оставить в наследство картину того, какими они были.

~~~~~~~~~~~

Общие сведения

ИТЕЛЬМ‘ЕНЫ, ительмень, итэнмьи (самоназвание, буквально "тот, кто существует", "местный житель", "житель, живущий здесь"), народ в России (2,5 тыс. человек), компактно проживают на востоке полуострова Камчатка (Тигильский район Корякского автономного округа; 1179 человек) и в Магаданской области (509 человек).

В конце XVII века ительменов было около 13 тысяч человек. За двести с лишним лет численность ительменов резко уменьшилась. Резкий процесс обрусения привёл к тому, что в конце 18 века Ительменов-камчадалов (как называли их русские) насчитывалось около 3 тыс. человек, представлявших собой субэтнос русского народа. В 20 веке, особенно в последние годы, растёт этническое самосознание Ительменов (интерес к языку, культуре, традиционному быту), возрастает их численность - в 1959-89 с 1,1 до 2,5 тыс. человек. По данным переписи 2010 года, в России их всего 3 тыс. 193 человека. По данным Переписи населения 2002 года численность ительменов, проживающих на территории России, составляет 3 тысячи человек.

Раньше их называли камчадалами, теперь ительменами. Говорят на ительменском языке (устаревшее название - камчадальский язык) чукотско-камчатской семьи. В 1989 году ительменский язык считали родным около 20 % ительменов. Языком владеют лишь лица старше 50 лет. В последние годы предпринимаются попытки по его возрождению. На основе русской графики разработан ительменский алфавит, изданы буквари, учебники, русско-ительменский и ительменско-русский словари. Диалекты: напанский, седанкинский, сопочновский, хайрюзовский. Распространён также русский язык, который большинство Ительменов считает родным.

Традиционное занятие - рыболовство (главным образом лососёвые). Орудиями лова служили крючки, сети. Рыбу заготовляли впрок в виде юколы или заквашивали в ямах. Существенное значение имели охота на пушного (главным образом соболь) и морского (тюлень, котик, киты) зверя, собирательство. Ительмены употребляли орудия из камня, кости, рога и дерева. Ительмены знали гончарство.

Средствами передвижения служили долблёные лодки, собачьи упряжки, скользящие лыжи, на охоте чаще использовали ступательные лыжи-ракетки.

В последние десятилетия хозяйственный комплекс Ительменов существенно изменился. Исчез как отрасль хозяйства морской зверобойный промысел, утратили былое значение сухопутная охота и собирательство. Главное занятие Ительменов - рыболовство превратилось в высокотоварную, технически оснащённую отрасль производства. Однако большинство занятых в этой отрасли предпочитают традиционный сетной промысел. В современной структуре занятости Ительменов преобладают новые занятия: животноводство, строительство, промышленная рыбообработка, значительная часть работает в системе народного образования, в здравоохранении и др. Около 40% Ительменов - городские жители.

Жили оседло большими посёлками. Жилище зимой - полуземлянка (число жителей доходило до 100 человек) с входом через дымовое отверстие в крыше, летом - свайный шалаш пирамидальной формы (для отдельной семьи). Огонь добывали с помощью деревянного сверла. Пищу варили в деревянных корытах, куда бросали раскалённые камни. Ительмены знали гончарство.

Носили Ительмены глухую меховую одежду из шкур оленей, собак, морских животных и птиц: женщины - комбинезоны - рубахи, соединённые с просторными шароварами, мужчины - кухлянки и меховые штаны, заправлявшиеся в унты. Обработкой материала, изготовлением одежды и обуви занимались женщины.

Верующие - православные. Обращены в православие в середине 18 века. Традиционные верования связаны с поклонением духам-хозяевам. Традиционные верования ительменов (анимизм, тотемизм, фетишизм) связаны с поклонением духам - хозяевам земли, неба, воды. По представлениям ительменов, все предметы и явления природы наделены духами, которые живут собственной жизнью. Степень почитания тех или иных духов находится в прямой зависимости от степени их предполагаемого влияния на материальное благополучие человека.

Особенно почитался у ительменов хозяин моря Митг, дающий основной продукт питания - рыбу. Ительменам была чужда идея единого бога. Создателем камчатской земли и своим первопредком ительмены считают ворона Кутху.
Практиковался и шаманизм, но ительменские шаманы не имели обрядовой одежды и бубнов. В роли шаманов обычно выступали женщины. С середины XVII века ительмены приняли христианство.

Уже в первой четверти XIX века путешественники отметили в камчадальских (ительменских) селениях православные кладбища. Тогда же установилась традиция при крещении давать детям русские имена. Ительмены числились прихожанами камчатских церквей, и первые русские фамилии получили по фамилиям духовенства и служилых.

В фольклоре ительменов особо выделяются сказания о вороне Кутхе. Большинство этих мифологических историй было записано в начале XX века русским этнографом Владимиром Ильичем Иохельсоном (1855 - 1937).

Наиболее развитые виды прикладного искусства - вышивка, плетение из травы и кожаных ремешков, аппликация из меха, резьба по кости и дереву, тиснение по бересте. Развитое танцевальное искусство.

В.А. Тураев

Очерки

Ительмены живут здесь - на Камчатке

Что мы знаем о бродячих охотниках-рыболовах? Пожалуй, что ничего. О бродячих цирковых артистах что-то, конечно, знаем. Но вот про бродячих охотников-рыболовов мы ничего не слышали. Даже не ведаем, есть ли они на белом свете.

Вообще-то есть. Это ительмены. Между прочим, целый народ. Коренное население полуострова Камчатка. Говорят ительмены на ительменском языке, который принято относить к чукотско-камчатской семье языков. Раньше их называли камчадалами, теперь ительменами.

В конце XVII века ительмены занимали центральную часть полуострова Камчатки. Северной границей их расселения на западном побережье была река Тигиль, на восточном - река Ука. На юге поселения ительменов тянулись до самой оконечности полуострова. Общая их численность в конце XVII века составляла 12-13 тысяч человек. За двести с лишним лет ительменов стало резко меньше. По данным переписи 2002 года, в России их всего 3180 человек.

Живут ительмены преимущественно в Тигильском районе Корякского автономного округа. Здесь почти половина всех ительменов. Они сосредоточены в четырех селах района, а также в административном центре Корякского автономного округа - поселке Палана. Однако преобладающей частью населения они являются только в селе Ковран. Небольшие группы ительменов живут и в других населенных пунктах Камчатки, в том числе в Петропавловске-Камчатском.

Их прародитель - Кутха

Главным героем большого свода мифов и легенд ительменов является ворон Кутх, или Кутха. Он - создатель Камчатской земли и прародитель всего ительменского народа. Приключения Кутхи невероятно разнообразны и воспринимаются ительменами, как само течение жизни, имеющее особую значимость именно благодаря своей бесконечности и цикличности. Приключения Кутхи - это сказки-легенды в режиме нон-стоп.

Прочитаем одну из ительменских сказок-легенд. В ней как раз фигурирует вездесущий герой-ворон по имени Кутха, он же охотник-рыболов.

Давным-давно жили-были Кутха с женой. Однажды Кутха взял удочки и пошел к морю за рыбой. Пришел к морю, принялся удить рыбу.

Много наловил. Маленьких рыбок выбрасывал, а больших выбирал себе. Самых крупных рыб запряг и сразу же поехал домой.

Дорогой обещал рыбам:

Ну, рыбы, везите меня хорошенько, тогда я вас досыта кормить буду: на каждой стоянке буду давать по пластине юколы (вяленой рыбы).

Дома жена Кутхи Мити приготовила толкушу, чтобы кормить рыб-собак. Кутха положил в нарту толкушу и снова отправился в путь.

Ехал очень быстро. Приехали в березняк; собаки-рыбы остановились и сразу запросили:

Ну, Кутха, корми нас!

И Кутха сказал:

Еще немного повезите!

Собаки-рыбы опять быстро помчались. Кутха от удовольствия даже засмеялся.

Спустились в низину. Собаки-рыбы опять остановились и сказали:

Ну-ка, Кутха, покорми нас!

Кутха опять ответил:

Еще немного повезите, тогда накормлю!

Собаки-рыбы тут рассердились, рванулись и понеслись прямо к морю.

Кутха испугался и начал кричать:

Горбуши, горбуши, горбуши! Остановитесь! Теперь, правда, дам вам толкуши!

Собаки-рыбы тащили нарту вперед.

Кутха, почуяв беду, хотел соскочить, да зацепился ногой за нарту. Рыбы примчались к морю и с разбегу вскочили в воду.

Кутха чуть не утонул. Едва выбрался.

Вот такая поучительная сказочка. Нечего испытывать терпение собак-рыб.

Почитание хозяев моря и лесных обитателей

От сказки, в которой много юмора, переходим к более серьезным вопросам. Сколько картин мира у ительменов? По крайней мере, две. Традиционная - основана на анимизме: на вере в подземный загробный мир, добрых и злых духов. И на тотемизме — вере в родство с тем или иным животным, почитании хозяев моря и лесных обитателей.

По представлениям ительменов, все предметы и явления природы наделены духами, которые живут собственной жизнью. Степень почитания тех или иных духов находилась в прямой зависимости от степени их предполагаемого влияния на материальное благополучие человека.

Особо почитали дух моря Митг, дающего основной продукт питания - рыбу; в честь него устраивали праздник очищения в ноябре. Мир ительмены считали вечным, души - бессмертными.

Огромную роль в жизни ительменов играли всякого рода поверья и приметы: так, весной нельзя разбирать старые дома и балаганы, в которых много юкольной моли, последнюю боится рыба и может уйти из реки. Категорически запрещалось спасать утопающего или засыпанного снежной лавиной, так как считалось, что тем самым лишаются желаемой пищи духи воды и гор.

Существовал у ительменов и шаманизм, хотя шаманы не имели обрядовой одежды и атрибутов. В роли шаманов обычно выступали женщины.

Есть у ительменов и другая картина мира. После обращения ительменов в 1740-1747 годах в христианство у них стали распространяться православные обряды — крещение, венчание, отпевание. Уже в первой четверти XIX века путешественники отметили в камчадальских селениях православные кладбища. Тогда же установилась традиция при крещении давать детям русские имена. Ительмены числились прихожанами камчатских церквей, и первые русские фамилии получили по фамилиям духовенства и служилых.

Корякское радио учит родному языку

Очень больной вопрос для ительменов — угасание родного языка. В 1989 году ительменский язык считали родным около 20 % ительменов. Языком владеют лишь лица старше 50 лет. В последние годы предпринимаются попытки по его возрождению. На основе русской графики разработан ительменский алфавит, изданы буквари, учебники, русско-ительменский и ительменско-русский словари. В школах сел Хайрюзово, Ковран, Седанка и Тигиль ведется преподавание на ительменском языке с учетом диалектных особенностей этих сел. Кадры учителей ительменского языка готовят в педагогическом училище Паланы, в РГПУ им. Герцена в Санкт-Петербурге. Корякское окружное радио ведет передачи на ительменском языке.

Современные ительмены — устойчивая самобытная общность с высоким уровнем этнического самосознания. Они проявляют большой интерес к своей истории, к творческому осмыслению культурного опыта предшествующих поколений. Центром возрождения является село Ковран. Здесь действует фольклорный хореографический ансамбль «Эльвель», известный далеко за пределами округа и России.

В сентябре ежегодно проходит праздник очищения «Алхалалалай», на который собираются ительмены со всех уголков Камчатки, многочисленные гости из различных городов России и даже из-за рубежа.

Отдавая дань уважения своим предкам, ительмены и гости праздника совершают восхождение на легендарную гору Эльвель.

По обычаю, во время церемоний устанавливаются жертвенные фигуры Хантай, Нустахчах, Ажушак, изготовленные местными ремесленниками. Состоящий из многочисленных обрядов и семейных конкурсов, древний праздник, как и в прошлом, служит форумом, объединяющим коренных жителей.

Праздник «Алхалалалай» длится несколько суток. Он стартует во второй неделе сентября. И непременно в период полнолуния. В его программу входят различного рода состязания.

Женская половина села любит конкурс «Мимсх» («Лучшая хозяйка»), в котором можно проявить знания по кулинарии, краеведению, исполнить родовую мелодию на родном языке.

Мужчины соревнуются на реке: кто лучше поставит запоры, чиручи, кто скорее и качественнее обработает морского зверя, пойманную рыбу. Неизменно красочным является конкурс «Дары страны Кутха» на лучшее ительменское блюдо. Тут уж действительно глаза разбегаются. На огромных столах появляются сотни солений, выпечек, наливок, искусно оформленных и сделанных по традиционным рецептам.

Не остаются в стороне и дети. Они наравне со взрослыми ительменами участвуют в выставках прикладного искусства, заранее оформляют свои рисунки.

Жаркий костер на площади

Но ключевым моментом празднества является, конечно обряд очищения. Это — целое магическое действо, в которое вовлечены все присутствующие. Жаркий костер в центре Балаганной площади становится как бы центральной точкой, вокруг которой движется бесконечная цепочка взявшихся за руки людей.

И вот какой-то музыкант ударяет в бубен. Ему отвечают десятки других бубнистов. Артисты ансамбля «Эльвель» начинают действо. Ритуальные сюжеты сменяются современными фольклорными постановками. Сила и эмоциональная энергия танцоров действуют лучше любой команды. Темп нарастает, все жарче разгорается пламя. Вокруг почти не остается зрителей. Все пляшут, ликуют, шумят.

Внезапно пляска приостанавливается. Расступаются люди, давая дорогу безмолвному шествию. Нового деревянного идола, олицетворяющего мелькнувший в бездне времен еще один «Алхалалалай», торжественно доставляют на площадь и устанавливают в один ряд с его предшественниками. Их теперь не меньше полутора десятка.

Потом начинается самое важное. Огромное кольцо, сплетенное из веток березы, всплывает над поляной. И каждый, волнуясь, проходит сквозь него. Каждый возносит руки к небу и радостно, облегченно восклицает: «Алхалалалай!»

А в девять вечера тут же у костра стартует танцевальный марафон. Пары-добровольцы пускаются в пляс, рассчитывая победить и уж, конечно, перекрыть прежние рекорды. Условия этого состязания непросты: ноги у танцоров — полусогнутые, отдых — три минуты медленных движений ежечасно. Разрешено пить воду и -
целоваться. Вот такой невероятный марафон. Если идет дождь, то и он не останавливает соревнующихся.

И опять вездесущий ворон

А как поживает наш вездесущий ворон Кутха? Он опять ввязался в какую-то историю? Пожалуй, пора прочитать еще одну сказку из его бесконечной жизни. На этот раз ворон Кутха выступает в роли положительного героя. И в сказке он появляется не сразу, а где-то в середине…

Жило много гусей. Летом все они вывели птенцов. Их дети очень быстро стали расти. Один только гусеночек долго не может вырасти. Его друзья уже большими стали, начали летать. Он же не может летать, у него нет перьев на теле, нет крыльев.

Его мать и отец сильно беспокоятся, ведь приближается время улетать в теплые места. Его товарищи уже сами добывают еду, а его все еще отец и мать кормят.

Все гуси стали собираться в полет, а у него все еще нет крыльев. Однажды утром все гуси собрались и начали думать, как лучше лететь. Самый старший гусь сказал:

Все завтра полетите.

Так и сделали. На следующий день все гуси начали собираться в дорогу. Отцы и матери собрали своих детей и начали поучать, как надо лететь, чтобы в дороге не отставать.

Все гуси веселы, только отец и мать бескрылого гусенка горько плачут. Их ведь дитя остается, нет у него крылышек.

Вы летите, - говорит гусенок, - зачем из-за меня здесь мерзнуть будете. Вот все гуси поднялись, полетели, только родители бескрылого гуся остались.

Ну, летите, меня не жалейте.

Поднялись гуси. Их же гусенок в озерке плавает и поет:

У меня нет крыльев, у меня нет папы, у меня нет мамы.

Услышали родители эту песенку своего гусенка и вернулись.

Зачем вернулись? Летите, а то отстанете от товарищей из-за меня.

Опять полетели они, и снова гусенок начал петь ту же песенку.

Опять родители вернулись. С трудом они оставили своего гусенка.

Так и остался гусенок один на озерке. Плавает он по озерку и поет:

У меня нет крыльев, у меня нет мамы, у меня нет папы.

Пел гусенок так громко, что его услышала лисица.

Подошла к озерку и говорит:

Иди ко мне, гусеночек, я тебя воспитаю.

Нет, я не пойду к тебе, если даже замерзну. Все равно ты меня съешь.

Ничего я не сделаю с тобой, ты же мой племянник.

Как ни уговаривала лисица гусенка, он не послушал ее. Лисица очень рассердилась и сказала:

Все равно озеро замерзнет, и я тебя поймаю и съем.

И стала лисица ждать, когда озерко замерзнет. Вот уже совсем маленьким озерко стало. Лисица радуется.

Однажды услышал песню гусенка ворон Кутха. Пришел он к озеру и спрашивает:

Почему ты здесь плаваешь, почему не улетел с товарищами?

Все рассказал ему гусенок: что у него нет крыльев, что его хочет съесть лисица. Жалко стало Кутхе гусенка, и взял он его домой.

И начал гусенок жить у Кутхи. Очень быстро стал он расти. Зимой у него выросли крылья. Весной же, когда потеплело, стал он играть возле дома.

Однажды утром гусенок проснулся и услышал летящих родителей. Обрадовался гусенок и сказал Кутхе:

Я полечу родителей встречать.

И полетел.

Встретил он родителей и стал вместе с ними жить.

А Кутху они никогда не забывали.

Остается только добавить, что ворон Кутха - уникальный мифологический герой. Он встречается в мифологии многих народов Аляски и Камчатки. Наряду с чертами плута, который любит помухлевать, схитрить, обмануть, он соединяет в себе достойные уважения черты демиурга, культурного героя и первопредка. Как говорится, всего хватает в его характере и поведении: и плюсов, и минусов.

Интересна и этимология слова «ительмен» - это житель, живущий здесь.

Сегодня на Камчатке насчитывается около 2,5 тысяч ительменов. А в начале XVIII века, когда в эти суровые края вступили отряды русских казаков, аборигенов здесь, по оценкам некоторых исследователей, было не менее 25 тысяч. Исследователи Сибири Степан Крашенинников и Георг Стеллер, попавшие на Камчатку через 40 лет после начала ее освоения, застали уже упадок культуры ительменов (русские тогда их называли камчадалами).

Ительменский язык начал забываться еще в XIX веке, христианство вытеснило уникальные языческие обряды, браки между казаками и ительменками перемешали кровь. Почти бесследно растворилась в русской культура аборигенов.

В настоящее время компактно проживающие ительмены сохранились только на севере Камчатки, в Корякском округе, Тигильском районе - в основном в селах Ковран и Хайрюзово. Сегодня здесь работают энтузиасты, которые стараются пробудить интерес ительменов к их забытой культуре, организуют школы, восстанавливают утраченные обычаи, праздники и народные промыслы. Но процесс этот протекает непросто: в жилах большинства современных ительменов, считающих русский своим родным языком, течет больше казацкой, чем ительменской крови, а в каждом доме - даже у сельского шамана - на стене висит христианская икона. Тем не менее волонтерская деятельность приносит свои плоды - и каждый год, в сентябре, ительмены отмечают праздник очищения от грехов и благодарения природы Алхалалалай, где демонстрируют виртуозное искусство ритуального танца, в котором с ними не может сравниться ни один северный народ.

НА ЛИЦО УЖАСНЫЕ, ДОБРЫЕ ВНУТРИ

Древние ительмены были настоящими людьми каменного века. Металлические предметы, попадавшие на Камчатку изредка из Японии, а главным образом, от русских казаков, обладали для ительменов высшей ценностью. Не имея возможности добывать железо, ительмены обнаружили немалую сноровку в его обработке. Без огня, с помощью одних камней им удавалось расковать холодное железо: в сломанной игле они умудрялись проделать новое отверстие для ушка.
Сообразительность ительменов, их прекрасная память, богатая фантазия, а также честность, доверчивость и щедрость дали основание Стеллеру сделать вывод о том, что по своим душевным качествам ительмены превосходят другие народы Сибири.
Привлекательность их характера компенсировалась отталкивающим образом жизни. Не обладая, мягко выражаясь, приятной наружностью, ительмены никогда не мылись, не стригли ногтей, не расчесывали волос. Свою посуду они после еды не мыли, а отдавали вылизывать собакам. Вообще в жизни ительменов, как и других северных народов, ездовые собаки играли особенно важную роль.
Вопиющая с точки зрения современного европейца нечистоплотность сочеталась у камчадалов с превосходным здоровьем. Большинство ительменов (если они не становились жертвами несчастного случая или голода) доживало до 70-80 лет, сохранив к старости почти все зубы. Их волосы и в 60 лет оставались черными, они легко переносили холод, могли долго бегать без одышки.
Возможно, отменное здоровье ительменов объяснялось, как полагал Стеллер, легкой и простой рыбной диетой, может быть, причина в том, что ели они только холодную пищу, не признавали жареного и пили много холодной сырой воды. Во всяком случае, в первые же годы знакомства с цивилизацией ительмены получили туберкулез, дизентерию и сифилис. Оспа и горячка произвели среди аборигенов сокрушительные опустошения. Оставшимся в живых ительменам волей-неволей пришлось отвыкать от «гнусностей», которые раньше совсем не мешали им жить счастливо.

КАМЧАТСКОЕ МЕНЮ

Главным условием ительменского счастья была возможность сытно поесть. Это далеко не всегда удавалось, но не потому, что камчатская природа скудна, а из-за нерасчетливости самих ительменов. Рыбных запасов, сделанных во время осеннего нереста лосося, часто не хватало, чтобы дотянуть до весны, - ительмены голодали, и хотя они умели терпеливо переносить лишения, многие погибали от голода. Регулярное повторение таких голодовок не делало ительменов более запасливыми и менее легкомысленными. Наловив осенью рыбы, они предавались развлечениям, ходили друг к другу в гости, истощая запасы еды и нисколько не тревожась о том, что их ждет долгой зимой. Что ж, возможно, сама природа, наградив ительменов подобным характером, нашла простой способ предохранять Камчатку от перенаселения.

Главной пищей ительменов всегда была юкола - особым образом разделанный и высушенный на воздухе лосось. Другое любимое блюдо - лососевая икра, употреблявшаяся также в сушеном виде. Не меньшее по значимости место в рационе аборигенов занимала сарана. Луковицы этой лилии, толченные с голубикой и другими ягодами, вполне заменяли хлеб и были, по мнению Крашенинникова, едва ли не самым вкусным кушаньем на Камчатке.
Ительмены селились всегда вблизи рыбных рек. Зимние жилища - юрты - представляли собой четырехугольные ямы глубиной до полутора метров, покрытые сверху жердями и травой и присыпанные землей, так что снаружи они выглядели как небольшие круглые холмики. В центре потолка оставлялось отверстие, которое служило одновременно и окном, и дверью, и дымоходом. Еще одно отверстие - так называемый жупан - делалось внизу вблизи очага и служило главным образом для вентиляции, а также для входа-выхода женщин и детей, которым иногда трудновато было пользоваться верхним лазом, особенно когда топился очаг и шел дым.

Мужчина, вошедший в юрту через жупан, подвергался осмеянию - вот почему всех казаков, которые не сразу научились ходить через дым, а пользовались жупаном, ительмены поначалу считали «коекчучами» - мужчинами, которые одевались в женское платье и исполняли в быту роль женщин.

Летние жилища - балаганы - сооружались на столбах и были подняты над землей на 4-5 метров. Поскольку их крыши имели пирамидальную форму, издали балаганы напоминали башни, а все ительменское селение - небольшой город. Балаганы ставились тесно, один к одному, внизу под ними свободно гулял ветер - там ительмены вывешивали рыбу для сушки. Наверх, в жилище, вела узенькая лесенка, по которой ительмены взбегали с ловкостью белки. В сильный ветер балаганы раскачивались, как колыбели, а иногда - в ураган - опрокидывались.
Одежда - и мужская, и женская - шилась из тюленьих и оленьих шкур таким образом, что ее можно было выворачивать на обе стороны. Лицевая сторона одежды обычно окрашивалась в ярко-желтый цвет с помощью ольховой коры. Подол, расцвеченный белым оленьим волосом и красными полосками кожи, обшивался мехом: до прихода русских - каланьим, а после - собачьим. Шитьем одежды и обуви занимались исключительно женщины, которые раньше делали себе иголки из собольих костей, а нитки сучили из крапивы или оленьего волоса.

ДРУЖЕСКИЙ БРУДЕРШАФТ И ХВАТАНИЕ НЕВЕСТЫ

Но не одним чревоугодием исчерпывалось камчадальское счастье. Ительмен не чувствовал себя полноценно, если не имел жены и друзей. К дружбе ительмены относились очень серьезно, и приобретение друга сопровождалось уникальной церемонией. Ительмен, желавший подружиться с кем-либо, звал своего будущего друга в гости. Перед его приходом он жарко натапливал юрту и готовил кушанья на десятерых человек. Когда гость приезжал, оба заходили в юрту и раздевались догола. Хозяин закрывал юрту, наливал гостю похлебку в громадную посудину и, пока тот ел, плескал водой на лежавшие в очаге раскаленные камни. Задача гостя - вытерпеть жар и съесть все угощение. Задача хозяина - заставить гостя запросить пощады. Когда тот наконец признавал себя побежденным, то должен был откупиться от хозяина всем, что у него было с собой, - собаками, одеждой и т. п. В свою очередь от хозяина он получал обноски и больных собак. Затем измученный и обобранный кандидат в друзья возвращался домой. Вскоре аналогичный ритуал повторялся уже в его доме. Таким грандиозным «брудершафтом» скреплялась ительменская дружба.
Отношение ительменов к женам тоже было своеобразным. С одной стороны, они их очень любили, всячески угождали их прихотям и старались не оставлять одних больше чем на сутки, с другой стороны, были не прочь и сменить жену, если такая возможность предоставлялась. Проблемы супружеской верности у ительменов не существовало.

Основы ительменской морали не запрещали многоженства, но преградой к нему служил своеобразный обряд сватовства, в результате которого жених мог остаться не только холостяком, но и калекой на всю жизнь.

Обычно мужчина, высмотревший себе невесту, переселялся в дом ее родителей и работал там, стараясь всем угодить. Через некоторое время он просил разрешения «хватать» невесту. Если его поведение нравилось родителям и самой девушке, он получал разрешение, если нет - все его усилия пропадали даром и он отправлялся домой, потратив впустую иногда несколько лет. Невеста во время «хватанья» всегда была под охраной множества женщин, а кроме того, одета в два-три платья, опутана рыболовными сетями и перевязана ремнями так, что не могла пошевелиться. Жених, улучив момент, бросался на свою избранницу и старался разорвать на ней сети и одежду, чтобы дотронуться до ее лона. Если ему это удавалось, то девушка в знак своего поражения говорила жалостным голосом «ни-ни». В этом и заключалось ительменское бракосочетание.
Однако далеко не всегда «хватанье» имело счастливый исход. Пока жених пытался добраться до сокровенных мест возлюбленной, все женщины, как могли, истязали бедного претендента: таскали его за волосы, царапали лицо, били палками - и все это всерьез, в полную силу. Редко кому удавалось «схватить» невесту с первого раза, иногда на эти попытки уходило несколько лет, причем после каждого «хватания» жених какое-то время вынужден был залечивать раны. Любопытно, что во время сватовства невеста и жених жили вместе и не отказывались от прелестей любви. И вообще девственность у ительменов не относилась к числу добродетелей.
Мужчина, желавший взять еще одну жену, сначала интересовался мнением своей первой супруги - если, конечно, он ее любил. Если жены нравились друг другу, они жили в одной юрте, если нет - в разных, и муж должен был ходить из одной юрты в другую. Жена, препятствовавшая мужу заключить новый брак, рисковала оказаться брошенной, тем более что расставание с супругой у ительменов не вызывало никаких трудностей.

ПОДЗЕМНЫЙ МИР - ЛУЧШЕ

Религиозные представления аборигенов Камчатки не отличались стройностью и последовательностью. У них было много богов и не имелось религиозных догматов, которые могли бы стать выше обыкновенных житейских суеверий.
Творцом Неба и Земли у ительменов считался бог по имени Кутх - Ворон. Однако столь важное в религиозном отношении божество не имело у них никакого веса. «Если бы он был мудр, то создал бы мир получше и не допускал бы долгих бурь и дождей», - говорили камчадалы.
Подлинным богом, вероятно, был у них некий Дустэхчич, однако его фигура совершенно неясна. Именно ему ставили особые жертвенные столбы и оставляли на них куски рыбы или мяса. Ительмены верили, что этими подношениями удлиняют себе жизнь. Властителем подземного мира, куда люди попадают после смерти, был Гаеч - один из старших сыновей Кутха. Он считался первым человеком, умершим на Камчатке. Ительмены были убеждены, что все живые существа, вплоть до мельчайшей мухи, воскресают сразу после смерти и продолжают жить под землей так же, как на земле. Величайшее счастье, которое могло выпасть на долю ительмена, - это быть съеденным хорошими собаками, так как в этом случае он гарантированно попадал в подземный мир.

Поразительна была способность ительменов терпеть физическую боль, однако состояние обиды или тревоги было совершенно невыносимо для них. Незаслуженные оскорбления, угроза наказания приводили ительменов в полное отчаянье, из которого они часто видели для себя лишь один выход - самоубийство.

Легкость, с которой ительмены прибегали к самоубийству как способу решения своих проблем, не имеет, вероятно, аналогий во всем мире. Притеснения со стороны казаков приводили к настоящим «эпидемиям» самоубийств среди аборигенов, которые перестали верить в лучшее будущее на своей земле и мало-помалу переселились в счастливый подземный мир. Выбор в пользу подземного мира был очевиден, поскольку там не должно было быть казаков - они, как быстро подметили ительмены, явно предпочитали после смерти оказаться на небе.
Хочется добавить, что в упадке ительменской культуры нельзя винить только бравых казаков, осваивавших камчатские земли. Дело скорее в самих ительменах. Живя совершенно обособленно на протяжении всей своей истории, они не выработали никаких физических и психологических защитных механизмов, оставшись в душе детьми, непосредственными и беззлобными. И, как дети, ительмены принимали без разбора все «дары» Большой земли, которые оказались губительными для этого народа.

ИТЕЛЬМЕНЫ [самоназвание - итэнмән (множественное число - итэнмә’н); буквально - житель], народ в России. Живут в основном в сёлах Ковран (составляют здесь большинство населения), Тигиль и Усть-Хайрюзово Тигильского района Камчатского края. Общая численность 3,2 тысяч человек (2002, перепись), из них в бывшей Камчатской области 2,3 тысяч человек, в бывшем Корякском автономном округе 1,2 тысяч человек (в том числе свыше 1,1 тысяч человек - в Тигильском районе), в Магаданской области 0,6 тысяч человек (там «ительмены» называют себя в основном камчадалы); около 1 тысяч человек живут в городах. Говорят в основном на русском языке, часть сохраняет ительменский язык. Сочетают традиционные верования с элементами православия.

По археологическим исследованиям, заселение исторической территории ительменами происходило несколькими волнами миграций с материковой Сибири, Чукотки, Дальнего Востока и островов севера Тихоокеанского бассейна. Древние контакты обусловили сходство древнеительменской культуры и предшествовавшей ей тарьинской культуры с эскимосско-алеутской, курильско-айнской (айны, или «курилы», жили на юге Камчатки до начала 19 века); связи с коряками прослеживаются в распространении общих фольклорных сюжетов о вороне Кутхе и др. С появлением на Камчатке постоянных русских поселений в начале 18 века стала формироваться группа ительмено-русских метисов (камчадалов). В первых описаниях и ранних исследованиях (в 18 - начале 19 века - участников 2-й Камчатской экспедиции Г. В. Стеллера, С. П. Крашенинникова и А. П. Горланова, экспедиции Ж. Ф. Лаперуза, Ж. Б. Лессепса, В. М. Головнина; в начале 20 века - В. Л. Комарова, В. И. Иохельсона и др.) ительмены также назывались камчадалами (некоторые исследователи признают этот термин также старинным ительменским самоназванием); название «ительмены» не употреблялось до 1927 года.

Численность ительменов к концу 17 века оценивается от 10 до 25 тысяч человек. По С. П. Крашенинникову, делились на территориально-диалектные группы: чюпагжу, или бурин (река Камчатка), суаачу-ай (река Авача), кыхчерен, или кшиагжи (реки Большая и Жупанова), кулес и лингурин (западное побережье Камчатки к северу от реки Немтик). К 1747 ительмены были поголовно крещены (в это время они насчитывали 8 тысяч человек), в 1751 в Тигиле была построена церковь. В результате восстаний (крупнейшее в 1731) и эпидемий их численность продолжала падать и к 1822 году составляла около 1700 человек (в 35 селениях). По переписи 1926, в 9 поселениях на западном побережье с наименее ассимилированным населением жило около 900 человек. С 1927 они стали называться ительменами, затем были созданы туземные советы, обсуждался вопрос о создании ительменского национального района. В 1930-е годы начались массовые миграции русских на западный берег Камчатки. Ительмены были вытеснены из рыболовного промысла, заняты в основном в огородничестве и животноводстве в рамках рыболовецких колхозов (затем - совхоза; приватизирован в 1992). В конце 1950-х - 1960-х годах были закрыты 6 из 9 ительменских поселений. В 1989 в Ковране создан Совет возрождения ительменской культуры «Тхсаном» («Рассвет»), в 1998 образована территория традиционного природопользования ительменов, объединяющая традиционные угодья бывших 9 ительменских сёл (упразднена в 2001).

Основные традиционные занятия - рыболовство (в основном лососёвые) и собирательство, на побережье также морской зверобойный промысел, сбор птичьих яиц, моллюсков, крабов, морских растений. Рыбу коптили, вялили, сушили, варили в деревянных корытах с помощью раскалённых камней и др. Рыбу и икру смешивали с ягодами, травами, черемшой, сушёными и толчёными волокнами стебля кипрея. Получали муку из клубней сараны (дикой лилии), добывавшихся из мышиных складов (для этого имелись специальные орудия).

Сушёная рыба и икра с нерпичьим жиром служили пищей охотникам на промысле. На нерпичьи шкуры выменивали у коряков мясо и шкуры домашних оленей. Охотились также на медведя, горного барана, оленя, птицу; с приходом русских распространилась пушная охота. При заготовке травы для изготовления циновок, корзин, коробов, сумок, накидок пользовались серпом из лопатки медведя. С появлением русских стало насаждаться огородничество (картофель, репа), начали разводить крупный рогатый скот и лошадей, которые использовались для верховой езды и под вьюк. До середины 19 века бытовал камчатский тип нарт (двухдугокопыльные) в собачьей упряжке (косая грудная упряжь), садились на нарты боком с правой стороны, собаки запрягались цугом. В 18-19 веках распространились нарты восточносибирского типа (сохранялись до середины 20 века). До начала 19 века использовали ступательные лыжи чукотско-корякского типа; сохраняются скользящие прямые лыжи амуро-сахалинского типа, иногда подбитые нерпичьей шкурой; длинные долблёные лодки-баты (ранее для морской охоты - с наращёнными бортами); для перевозки грузов скрепляют несколько батов деревянным настилом.

Верхняя мужская и женская одежда в основном сходна с корякской: кухлянка (гагаглю - от корякского кагавле) с капюшоном (иногда с хвостом сзади, нагрудником и опушкой из белого собачьего меха); зимой поверх неё надевали длинную двойную меховую камлею (позднее камлея - матерчатая промысловая одежда). Своеобразны женские комбинезон (хоньба) из ровдуги или шкуры морского зверя и «парик» (плетёная шапка) из травы; у мужчин - кожаная набедренная повязка с мешочком спереди, ровдужные рубахи и штаны, берестяные или травяные шапки конической формы или со срезанным верхом и козырьком, сапоги из шкур морского зверя или рыбьей кожи; в дождь надевали накидку из травы. С 18 века распространяется покупная одежда. Ныне ровдужные кухлянки как праздничная одежда есть почти в каждой семье.

Зимние поселения («острожки») насчитывали от 20 до 100 жителей и состояли из 1-2 (в единичных случаях до 9) зимних полуземлянок («юрта») для больших семей (кналос) и нескольких летних свайных построек («балаган») для малых семей. Коническая кровля утеплялась дёрном, зимой - снегом. Входом служило верхнее светодымовое отверстие, в которое спускались по столбу с зарубками. Вдоль стен устраивали нары; в углу стоял столб с антропоморфной головой (Ажушак). С мая по октябрь жили в балаганах в летних поселениях («летниках»). К концу 18 века распространились избы русского типа.

Общество ительменов было нестратифицировано, родовая структура отсутствовала. Жители «острожка» контролировали промысловую территорию; совершали набеги с целью добычи женщин. Русскими был введён институт старост («тойонов»). Существовали полигиния и полиандрия, левират, отработки за невесту (до нескольких лет), обычай подшучивания. Система терминов родства линейного типа. Сиблинги классифицировались по относительному возрасту и относительному полу (последнее редко для народов Сибири, характерно для циркумтихоокеанских народов - эскимосов, чукчей, айнов, корейцев и др.).

Ительменские мифология, мировоззрение и обряды известны по изложениям С. П. Крашенинникова и Г. В. Стеллера; в 19-20 веках были записаны сказки на ительменском языке. Главный герой мифов и сказок - демиург, культурный герой, прародитель и трикстер антропоморфизированный ворон (Кутха), действующий совместно с женой (она же сестра - Илькхум, Миты, Хутлыжич): они создали землю, расселили своих потомков по Камчатке и т.д. Хозяин подземного мира (Гаеч) рассказал ительменам о загробной жизни и деяниях Кутхи. В «ином мире» живут великаны - духи вулканов (гамулы), которые ловят китов и топят печи (вулканы) китовыми костями. Хозяин моря Митг имеет вид получеловека с рыбьим хвостом, хозяин животных - Пилячуч (Пихлач, Билюкай), маленький человечек на крошечных нартах. Был распространён шаманизм; шаманить (без бубна и особого костюма) мог каждый: гаданием и лечением занимались в основном женщины, выполнением других обрядов (охотничьи и другие ритуалы) распоряжались мужчины. Применяли галлюциногены. Существовал обычай добровольного ухода из жизни. Развиты культы кита, касатки (их изображения из травы, набитые рыбой, делают на празднике Алхалалай, затем их разрывают и рыбу съедают), волка, медведя (известны обряды по случаю окончания охоты на медведя - смотри Медвежий праздник). На осеннем празднике ежегодно устанавливали антропоморфный столб - изображение хранителя жилища Хантая. В 1987 году фольклорный ансамбль жителей села Ковран «Эльвель» поставил по этому описанию представление Алхалалай (согласно Крашенинникову - постоянный возглас участников обряда), и с тех пор оно проводится как общий праздник ежегодно в сентябре на специальной площадке на берегу реки: обрядовые песни и танцы под бубен, изображающие пляску гамулов, ход рыбы, брачные танцы нерп; гримасничанье (способ отогнать злых духов). Обряд заканчивается прохождением всех участников через кольцо из берёзовых ветвей (очищение) и установлением хантая. Праздник продолжается походом на священную гору Эльвель, с которой связана легенда о спасении ительменов от потопа.

Сказки (амнэл, эмнэл), рассказы и легенды (ланом, к’лахчих) могут исполняться с речитативными или песенными вставками; заговоры (к’оловм, к’элвэм) пелись на ритуальные напевы кмали чинэх. Для ительменов характерна традиция индивидуального творчества: импровизация песен и наигрышей (например, приветственные песни в честь гостя), а также «дарение» песни (около 1740 Г. В. Стеллер записал песню-импровизацию «на подполковника Мерлина, маеора Павлуцкого и студента Крашенинникова»). Основа песенной традиции - сольные песни широкого диапазона с импровизированными текстами (у разных групп ительменов называются ходила-ходила, ходилахт, хайутэлйа), существуют также песни с устойчивыми лирическими текстами. Характерно звукоподражательное пение (главным образом имитации голосов птиц). Разнообразные танцы (в том числе изображающие животных) исполняются в сопровождении пения, звукоподражаний (в основе - так называемое горлохрипение на вдох и выдох - хэхмыкэлс, хэмхэкузэн) и инструментальных наигрышей. Традиционные музыкальные инструменты (сохранились частично): аэрофоны из стебля травы (в том числе охотничий манок), птичьего пера и др., гуделки (ритуальные и бытовые); пластинчатый варган, трещотки, бубен (близок корякскому); хордофоны - 2-струнный щипковый типа лютни и смычковые (5- и 4-струнный). В устной культуре ительменов значительную роль сыграли традиции коряков и эвенов; элементы, заимствованные из фольклора русских поселенцев (частушки, хороводные, плясовые песни и др.), органично сочетаются с архаическими местными традициями. Известные народные исполнители - В. И. Пономарёва, В. В. Притчин, Б. Жирков, Л. Сысоев, Т. Зуева.

Развиты мозаика из меха, плетение из травы, бисероплетение (геометрические мотивы; на подвесках к одежде из меха и бисера - розетки), резьба по дереву и кости, в том числе мелкая пластика - пряжки, брелки, пуговицы (зоо- и антропоморфные мотивы), детали «вязки» для собачьей упряжи (мотивы близки к эскимосско-алеутской и айнской резьбе по кости).

Лит.: История и культура ительменов. Л., 1990; Крашенинников С. П. Описание земли Камчатки. СПб., 1994. Т. 1-2; Мурашко О. А. Ительмены и камчадалы // Сибирь: этносы и культуры. М.; Улан-Удэ, 1999. Вып. 4; Орлова Е. П. Ительмены. СПб., 1999; Стеллер Г. В. Описание земли Камчатки. Петропавловск-Камчатский, 1999; Шейкин Ю. И. История музыкальной культуры народов Сибири. М., 2002; Володин А. П. Ительмены. СПб., 2003.

Ительмены — одна из коренных народностей полуострова Камчатка; проживают на востоке полуострова (Тигильский район Камчатского края; 1179 человек) и в Магаданской области (509 человек). Язык — ительменский. Название является русской адаптацией этнонима «итэнмэн» («сущий», «живущий здесь»). Общая численность народа составляет не более 2 500 человек.

Основное название этноса — «ительмены», совпадающее с самоназванием (итəнмəн). Ранее использовалось, а на других языках иногда используется и теперь название «камчадальский» (англ. Kamchadal).

Генетическая принадлежность ительменского языка точно не установлена. По одной гипотезе, это язык-изолят; по другой — составляет отдельную ветвь в рамках чукотско-камчатской семьи, противопоставленную другой ветви, в которую входят чукотский, корякский и керекский языки.

Ительмены живут на п-ове Камчатка и считаются его аборигенами; другие населяющие (или населявшие) Камчатку народы — коряки и айны — пришли туда позднее. К началу XVIII в. насчитывалось от 12 до 15 тыс. ительменов; язык делился на три взаимопонятных диалекта (западный, восточный и южный). К началу XIX в. в результате ряда эпидемий численность ительменов сократилась до полутора-двух тысяч человек. До начала XX в. дожил лишь один из трех ительменских диалектов — западный. Сегодня ительмены живут в основном в двух поселках Тигильского района — Ковран и Верхнее Хайрюзово; отдельные ительменские семьи живут в других населенных пунктах этого района.

По данным переписи 2002 г., ительменским языком владеют 375 человек; впрочем все они знают его значительно хуже, чем русский. По другим данным, уже в 1989 году языком владело менее 100 человек.

Нынешний ительменский язык (бывший западный диалект) делится на два взаимопонятных говора — южный и северный (седанкинский).

Передача ительменского языка от родителей к детям прекратилась более 60 лет назад; в настоящее время языком владеет только самое старшее поколение, причем и оно двуязычно (а седанкинские ительмены, кроме ительменского, русского, владеют еще и корякским языком). Письменность на латинской основе была введена в 1932 году и отменена в 1935; в 1988 была введена письменности на базе русского алфавита, был издан букварь, учебники для начальных классов, школьный русско-ительменский и ительменско-русский словарь (все на основе южного диалекта). Язык преподается в начальных классах.

В 1989 году был основан Союз возрождения ительменской народности «Тхсаном» («Рассвет»). Существуют и другие общественные организации. Ведутся радиопередачи на ительменском языке.

Формирование ительменов связано с мезолитической культурой бродячих охотников-рыболовов, которая характерна для весьма обширной территории. Истоки этой культуры восходят к районам восточной Монголии, откуда она распространилась позднее на значительную часть восточной Сибири и северо-восточной Азии. В раннем неолите на северо-востоке Азии начинают формироваться местные региональные культуры. Одна из них - тарьинская охватывала центральную и южную часть Камчатки. Большинство исследователей склонны считать, что ее носителями и были древние ительмены. Но кроме местных, камчатских корней ительмены имеют и другие генетические истоки. Многие культурные особенности ительменов несут на себе отпечатки иной природно-географической среды, роднят их с народами Приамурья, Приморья, Северной Америки.

В конце 17 в. ительмены занимали центральную часть полуострова Камчатки. Северной границей их расселения на западном побережье была р.Тигиль, на восточном - р.Ука. На юге поселения ительменов тянулись до самой оконечности полуострова. Общая их численность в конце 17 в. составляла 12-13 тысяч человек. С вхождением Камчатки в состав Российского государства большинство территориальных групп ительменов оказалось в зоне интенсивных контактов с русскими. В результате военных столкновений с казаками, межплеменной вражды, эпидемий их численность быстро сокращалась. Внутренняя раздробленность народа, преобладание локального самосознания способствовали ассимилятивным процессам. Со второй половины 19 в. процесс ассимиляции еще более ускорился. Особенно интенсивно он шел в долине р. Камчатки. Медленнее проходила ассимиляция ительменов на западном побережье полуострова. К середине 19 в. они сохранили родной язык, многие элементы традиционной культуры. В качестве ительменов они и были зафиксированы (825 человек) переписью 1926/27 г.

Этносоциальная обстановка в ительменских селах ничем не отличается от других национальных сел Корякского автономного округа (см. раздел «Коряки»). Безработица, снижение жизненного уровня, деградация социальной сферы, рост заболеваемости и смертности — общие проблемы для всех коренных малочисленных народов округа.

Ительмены одними из первых в стране (1989 г.) создали свою общественную организацию -Совет возрождения ительменов Камчатки «Тхсаном», активно включились в общее движение народов Севера, Сибири и Дальнего Востока за свои экономические и культурные права. Основное направление в деятельности Совета — возрождение культуры ительменского этноса во всех сферах общественной жизни, содействие развитию национальных предприятий на основе традиционных занятий и местных природных ресурсов. «Тхсаном» поддерживает тесные контакты с зарубежными организациями аборигенных народов, участвует в международных научно-практических проектах.

Серьезное беспокойство у ительменов вызывает разрушение лососевых популяций прибрежным коммерческим рыболовством и загрязнением от добычи платиния. Все более негативно начинает сказываться на состоянии природной среды добыча угля в районе Хайрюзова. Вырубка лесов, главным образом на дрова, ведет к сокращению пушных животных, а следовательно и к -уменьшению промысловых квот.

Из сообщений участников Центрально-Азиатского Исторического Сервера об ительменах:

Купцы и картежники пропивали их на деньги, каждый казак имел до 60 рабов (Стеллер).

Правда по его словам, русские Камчатки и Якутии в корне отличаются от русских Сибири и Московии.

У всякого народа есть свои отбросы. У англичан были пираты, они грабили своих и чужих.

По словам Стеллера до Москвы не доходили даже одна из 100 процентов пушных богатств,

добываемых в Камчатке, все грабилось по пути.

Но неприязнь была и с коряками, несмотря на союзнические отношения.

Кто-то помнится написал приблизительно так: "не столько казаков погибло от чукоч, сколько от предательства коряков. Когда при нападении чукоч коряки удирали на санях, то казакам вцепившимся в сани, отрубали пальцы, чтобы легче было драпать".

Русские в середине 18 в. покинули Анадырский острог. А когда их присутствие на Чукотке возобновилось и вновь усилилось?

Ительмены просто замечательный народ! Просто никогда не слышал, не читал ничего

подобного, до этого, кроме конечно Лас-Касаса, чтобы один народ так жестоко относился

к другому до прочтения сочинения Стеллера. Они поджигали русских завоевателей

сонными завалив дом дровами, предварительно напоив и накормив их. Они были бесчисленны как морские галки. Через каждые бересты стояли их бесчисленные острога, в которых жили в больших жилищах множество семей. И все они были истреблены...

стрелы. Русские бросали в их жилища гранаты. Сами ительмены были все маленького росту.

Последний ительмен умер в 18 веке, спустя через 9 лет после посещения Камчатки Стеллером.

А камчадалы - это потомки ительменских женщин, проживавших рядом с крепостью,

скрещенных с казаками из Якутска. Поэтому понятно что все они высокого росту.

Если бы они испытали влияние цивилизации Кытая и Маньчжурии как корейцы и японцы,

и если бы их не нашли страшные русские, то сейчас и они были бы в числе быстро развивающихся стран и такими же многочисленными. Есть версия, что они остатки палеоиндейцев, археологи говорят, что они раньше населяли Хоккайдо и Итыруп (до курильцев мохнатых), другие считают населением ымыяхтахской культуры.

Из работы ительменской исследовательницы Л. Смирновой: «Ительмены - один из древнейших, но, к сожалению, малочисленных народов Севера. Анализ археологических раскопок на Камчатке показал, что самым ранним памятникам ительменской культуры 5200 лет.

Самоназвание “ительмен”, производное от “итэнмэн” (живущий), было впервые зафиксировано российскими исследователями Камчатки, участниками Второй камчатской экспедиции 1733 - 1743 гг. Г.В.Стеллером и С.П.Крашенинниковым.

Наиболее обоснованные сведения о численности ительменов в конце XVII-XVIIIвв. дал Б.О.Долгих. Он использовал материалы ясачных книг и пришел к выводу, что в 1697 г. численность ительменов равнялась 12 680 чел., а в 1738 г. - 8448 чел. Основными причинами уменьшения их численности являлись завезенные заразные болезни (оспа, “гнилая горячка” и так далее), колониальная политика царизма и процесс ассимиляции ительменов с русскими.

У ительменов из-за малой численности нет своей автономии, живут они преимущественно в Корякском АО. В 1950-х г. в связи с укрупнением колхозов началось сселение ительменов. Жители Сопочного, Морошечного и Утхолока переселились в Ковран, жители Аманино, Напаны и Седанки Оседлой - в Тигиль. В настоящее время основная масса ительменов живет в селах Ковран, Тигиль, Палана и Хайрюзово.

Язык ительменов не похож ни на какой другой, однако по некоторым признакам исследователи относят его вместе с чукотским и корякским к северо-восточной группе палеоазиатских языков, хотя у ительменского много своих особенностей, своеобразия и отличий.

Ительмены были в первую очередь типичными речными рыболовами. Все другие промыслы (сухопутная и морская охота) играли в их жизни второстепенное значение. Второе по значимости место в производственной деятельности ительменов занимала заготовка разных дикорастущих трав и корней - одни употреблялись в пищу, другие применялись в народной медицине, третьи использовались для вязания сетей, плетения циновок и других предметов быта. Для ительменов характерна комплексность хозяйства.

Поселения ительменов в начале XVIII века соответствовали семейным общинам. Расселялись они на одной реке и были связаны кровным родством и единством рыболовных угодий. Обычно все родственники жили в одной полуземлянке. Названия большинства острожков соответствовали названиям рек, на которых они располагались. Организатором всего населения острожка являлся старейшина. В его юрте принимались все решения, регулирующие внутреннюю жизнь острога, обсуждались все общественно- значимые дела, здесь проводились празднества жителей острога…»

Представляется также интересным привести выдержки из работы современного исследователя Евгения Арсюхина, где речь идет, главным образом об ительменах:

«Что же гнало русских на край света? Ясак. Ясак - страшное слово для всех народов восточнее Урала. От этого слова прятались в лесах целые племена, за это слово гибли, это слово выкрикивал Петр I и его предшественники, требуя денег на войну со шведами, его знала просвещенная Екатерина, переписывавшаяся с Вольтером, что не мешало ей издать особое распоряжение о взятии ясака. В утонченном 1822 году была создана ясачная комиссия. И хотя размер ясака постепенно приближался к обычному налогу, он был уничтожен лишь в феврале 1917 года.

Что же это слово означает в точности? На практике, ясак - натуральная дань, которую были обязаны платить инородцы восточнее Урала просто за то, что в их земли когда-то пришли русские. От Урала до Камчатки ясак платили почти исключительно мехами. Ясак - слово тюрское, и в переводе означает "закон, устав, уложение". Впервые оно появляется в лексиконе русских правителей в момент разгрома Сибирского ханства Ермаком в 1581 году. Появляется как-то вдруг. Историки обычно полагают, что ясак - термин, принятый в Сибирском ханстве, обозначавший налог, и что Ермак просто продолжал брать те же налоги, что и хан Кучум, однако, прочитанные мною новейшие исследования по истории Сибирского ханства полностью это опровергают. Скорее всего, слово "ясак" придумал сам Ермак, который, как это видно из фамилии, был тюрок, кочевавший со своим отрядом по Южной России. Вероятно, он происходил от какого-то золотоордынского эмира, отколовшегося от ханства в период распада Орды в 1480-х. "Налог" назывался и в Орде, и на Руси иначе, так что оттуда Ермак не мог перенять этот термин. Скорее всего, Ермак просто брал у покоренных татар то, что ему нравилось, а когда те начинали протестовать, жестко обрывал - "таков закон". Поскольку Ермак наверняка говорил по-татарски, то и отвечал им на их языке - "ясак".

Скоро ясак становится основным источником доходов московской казны. Сбор ясака на Камчатке, по описанию Стеллера, выглядел так. Сначала казаки переписывали всех данников, причем ительмены охотно называли свои имена, не подозревая о существовании письменности как таковой. Когда казаки через год приезжали в деревню и начинали выкрикивать имена, ительменам казалось чудом, что казаки запомнили столько имен. При этом в книги были занесены даже грудные младенцы, что было против российского закона. Хотя закон заставлял брать с одного человека одну шкурку соболя, казаки брали четыре, причем одну называли "беляк", то есть белый налог, три - "чещина". Термин интересный. Он берет свое начало, видимо, от русского "чес" или "черный бор", то есть несанкционированный налог, который взимали князья еще в раздробленной Руси на чрезвычайные нужды. Чещина шла самим казакам. Однако, вместо 4-х реально с человека брали 10 и больше шкурок, потому что принесенные ительменами меха "браковались", и казаки говорили - "такими плохими шкурами надо втройне платить". Взяв ясак, казаки далее предлагали ительменам ножи, ткань, табак, причем их не волновало, нужны ительменам эти вещи или нет (рисунки 3,4 - типичный набор предметов, предлагавшихся казаками для "обмена"; экспозиция Петропавловского музея). Всучив ительмену, скажем, нож, казак тут же требовал за него столько, сколько приходило на ум (подсчитано, что ножи продавались ительменам по цене, равной весу ножа, как если бы он был золотым). Если ительмен не мог заплатить тут же, его жестоко избивали, и ставили на счетчик, если на месте не забирали в рабство. Покончив с ясаком, казаки требовали мелочевки, как то жира, растительных полуфабрикатов для перегонки на водку, шкур медведей и прочего, что ительмены должны были тут же предоставить, или срочно "сбегать" домой верст за 500.

Ясак свозился в избы, откуда по идее его должны были доставить в Москву. Однако, он воровался и из изб, и по дороге, так что Москва не получала и сотой доли собранного. Но все равно это были колоссальные деньги: за железку стоимостью в 10 рублей можно было получить меха на 500-600 рублей. Год службы на Камчатке сборщиком ясака давал 30 тысяч рублей капитала. Ясак привел к тому, что пушные богатства огромной Сибири были истреблены самым варварским образом. Так, в начале 18 в человек мог собрать в сезон 60-80 соболей, а в 1730-х не получалось и 10-й доли того. До появления русских, лис на Камчатке было так много, что, когда кормили собак, кто-то должен был стоять с палкой и отгонять лисиц. Первые годы мех лисы считался безделицей, с ним шли на поклон, чтобы решить мелкий вопрос. Но уже во времена Стеллера хорошая лисица дошла до 1,8 рублей.

Часто ительмены за "подарки" попадали в долг к казаку пожизненно. Если ительмен не мог заплатить за "подарок", его долг удесятерялся; если он запаздывал с расплатой хотя бы на день - удваивался. Часто ительмен за золотник табаку платил всю жизнь, потеряв жену, детей (которых брали в рабство). Казаки играли в карты на такие долговые обязательства. Проигравшись, казак однако же не оказывался в накладе, поскольку тут же из кабака шел в деревню, брал человек 40 детей, и ставил их на кон. Рабов забирали так: казак брал кандалы, шел в деревню, и, наклоняясь над дымной ямой (род трубы, ведь ительмены жили зимой в землянках, только яма выходила наружу, из которой шел дым очага; рисунки 5,6 - летнее и зимнее жилища ительменов по рисункам Стеллера), звенел кандалами, и все из землянки тотчас выходили на свет, а казак брал в рабство того, кто понравился. Если ительмены противились, вырезалась вся деревня.

Ко времени Стеллера жестокости были отменены, однако, Стеллер замечает, что место казаков заняло духовенство: любая процедура в церкви стоила столько, сколько все прежние налоги вместе взятые. Не пройти ее (причастие, исповедь, крещение) - значило попасть в опалу властей, а пройти - значило разориться. Часто "миссионеры" отказывали в крещении тому, кто не мог заплатить. И, хотя поначалу ительмены тянулись к христианству, даже сами устраивали кружки, где крещеный перессказывал всей деревне то, что слышал от священника, то уже через пару десятков лет от крещения бегали. Один пожилой камчадал так объяснял Стеллеру свое нежелание принять крест: после смерти придется попасть на небо, а там одни русские.

Рассказав о поведении казаков, Стеллер заключает, что ительмены "не могут не бунтовать". Первые бунты случились еще до прихода Атласова, как только построен был первый острог (вероятно, около 1690; на рисунке 7 - подлинные массивные ворота русского острога из Петропавловского музея). Казаки старались предотвратить бунты, создавая среди ительменов агентов влияния, которыми были либо здешние преступники (кстати, до прихода русских преступности у ительменов вовсе не было, потому что за воровство отрубали руку - почти по мусульманскому закону), либо наложницы. Поэтому кучка казаков держала в повиновении целые области.

Первая стычка, дату которой Стеллер не знает, выглядела по его описанию так: ительмены несчетной толпой явились к острогу, заявив, что сейчас убьют всех казаков, которых было всего 70, но те пошли в атаку, и с помощью ружей обратили многотысячную толпу в бегство, "истребив столько, сколько могли" (единственное оружие ительмнов - костяные стрелы, но очень искусные, рисунок 8). Другой раз ительмены приплыли к острогу на лодках, в таком количестве, "что у казаков душа ушла в пятки", но, искусно распределив силы, казаки погубили всех. Захватив тогда пленных, казаки убивали их, обмазывая тело пленного рыбой, и бросая собакам. За 40 лет, пишет Стеллер, численность ительменов сократилась в 12-15 раз. Иными словами, погибло где-то 15 тысяч человек.

С другой стороны, до 1715 года было убито всего 200 казаков, но и эти потери были чувствительны для русских. Как показали изыскания Стеллера в церковных книгах, едва ли треть казаков умерла своей смертью. Камчатка вообще принесла больше горя своим колонизаторам, чем пользы. Составив список, как выразился Стеллер, "вороватых правителей-нехристей", которые в "эру Атласова" накопили огромные богатства, исследователь обошел их потомков, но застал всех в крайней нищете.

Набравшись военного опыта, ительмены сожгли Большерецкий острог в 1706 году. Это стало возможно лишь по беспечности казаков, которые игнорировали поступавшие к ним разведданные, считая себя в безопасности за деревянными стенами. Страшное восстание разгорелось 20 июля 1731 года, когда ительмены под предподительством Федора Харчина (крещеного ительмена) захватили Нижнекамчатский острог и убили там всех. Восстание было жестоко подавлено, однако, на Камчатку явилась комиссия, велевшая повесить не только девятерых предводителей, но и четырех казаков, вызвавших этот бунт своими бесчинствами.

Притеснения русских привели к тому, что ительмены стали строить себе остроги совершенного нового вида - своего рода орлиные гнезда, где-нибудь на обрыве над морем, куда можно добраться по веревочной лестнице, или на скале посреди океана.

Тактика ительменов сводилась к тому, что они нападали на казаков ночью и убивали их спящими. Часто ительмены и не думали бунтовать, но, когда казаки приходили в деревню за рабами, стихийно восставали. Тогда они, не надеясь на свои костяные стрелы, усердно казаков кормили и еще усерднее поили, а тем временем женщины и дети покидали острог. Мужчины, дождавшись, когда казаки засыпали, убивали их, затыкая дымовое отверстие, так что казаки задыхались в углекислом газе. Каждый ительмен стремился лично убить того казака, которого считал своим "другом". Впрочем, "дружба " выражалась в том, что ительмен должен был денег именно этому казаку. Ительмены считали это проявлением не коварства, а благородства, поскольку умереть от руки друга издревле слыло у них почетом. Казаки со временем усвоили этот прием, и остерегались тем больше, чем радушнее их встречали. В свою очередь, если казаки целенаправленно нападали на деревню, ительмены ничего не могли им противопоставить, но, как старообрядцы, сжигали себя заживо в своих домах, благо они не считали самоубийство ни грехом, ни большой трагедией. Если же кто-то малодушничал и пытался выбраться из горящего дома, один из воинов, стоя у выхода, убивал трусов ударом дубинки по голове.

Рассказав вкратце, как русские захватили ительменов, перейдем к тому, откуда взялся этот народ. Современная наука считает ительменов очень древними обитателями Камчатки, не отвечая в точности на вопрос, когда и откуда они пришли. Поскольку известно, что коряки и чукчи явились сюда примерно в 1200-1300 гг, видимо, спасаясь от Чингисхана, можно считать, что ительмены появились тут ранее. Мы постараемся показать, что предки ительменов обитали возле Урала, и переместились на полуостров около 5 в по РХ, в ходе Великого переселения народов. Мы также полагаем, что ительмены по своему генезису - тюрско-иранского происхождения и родственны скифам.

К приходу русских на Камчатку, ительмены распадались на пять племенных образований: бурин, суаачюай, кыхчерен, лигнурин и кулес, численность их в 17 в составляла около 15 тысяч. Названия этих групп обычно никак не расшифровываются, не увенчалась успехам и наша попытка вывести их из старотюрского. Примечательно, что вожди у ительменов назывались "тойонами", в чем трудно не увидеть "нойонов", вождей тюрских племен.

Когда Стеллер в середине 18 в выспрашивал ительменов об их происхождении, то не нашел у них ни письменных, ни даже устных преданий о своем генезисе. Очень интересны такие его наблюдения. Якуты, которые являются, по его словам, народом татарским (судя по их языку, поскольку он - "разновидность крымского и турецкого"), не знают об ительменах ничего. То, что якуты входили в сферу влияния великой монгольской империи, можно считать доказанным. К 18-му веку, таким образом, если были у якутов какие-то контакты с ительменами в прошлом, то уже забылись. Ничего не знали об ительменах и тунгусы, коряки же (тауихимель - далеко живущие), и чукчи (коанг агомин - сердитые люди) конечно, были в курсе, и считали ительменов сходным с собою этносом. Народы, жившие на островах возле Берингова пролива, знали о Камчатке все, называя ее Большой страной. Ительмены, в свою очередь, до прихода русских знаки коряков, чукчей, японцев ("зюземанн", рисунок 10) и курильцев (айну, "куши"). Русских они называли брахтадт, не зная сами, откуда взялось это слово.

Брачные обряды - наиболее консервативные. Две главные черты - многоженство и своего рода колым (только не товаром, а работой на отца невесты) - сближают обряд ительменов с тюркским».

А вот отрывок из свежего сообщения о том, как попытки национального возрождения ительменов наталкиваются на противодействие оккупационных властей. Сообщение датировано 3 февраля 2009 года и посвящено двадцатилетнему юбилею ительменской организации «Тхсаном». В нем, в частности, сказано: «Совет возрождения ительменской культуры «Тхсаном» обсуждал важные проблемы и принимал серьезные решения не только в области развития культуры, образования, воспитания, но и в области решения насущных задач развития традиционной экономики, путей закрепления за общинами права на использование природных ресурсов, распределение мест лова на реке, организации переработки рыбы. В 1993 году Совет возрождения ительменской культуры был переименован в Совет ительменов Камчатки (СИК) «Тхсаном», его бессменным председателем стал О.Н. Запороцкий.

В Ковране начали организовываться семейно-родовые общины, которые создавались для совместного вылова рыбы. В 1995 г. во время Алхалалалая в Ковране, куда съехались представители ительменских и корякских общин из Тигиля, Седанки, Верхнего Хайрюзова на собрании обсудили возможность создания и юридического закрепления за коренными жителями этих селений территории традиционного природопользования в южной части Тигильского района. Был подготовлен проект развития территории «Тхсаном» по организации жизнеобеспечения населения без подрыва биоресурсного потенциала.

В 1997 г. на Алхалалалае в Ковране было подписано обращение к губернатору Корякского автономного округа (КАО) 13-ти общин из Коврана, Тигиля, Седанки, Верхнего Хайрюзова с просьбой образовать территорию традиционного природопользования «Тхсаном». 2 декабря 1998 г. глава администрации КАО В. Т. Броневич утвердила Постановление об организации территории традиционного природопользования «Тхсаном», площадью 2 180752 га на юге Тигильского района с северной границей по р.Утхолок.

В Ковране начали восстанавливать экологически чистые виды транспорта - изготавливать традиционные лодки баты, восстанавливать ездовое собаководство.

К сожалению, юридически территория традиционного природопользования «Тхсаном» просуществовала недолго. Вновь избранный 7 декабря 2000 года губернатор Корякского автономного округа отметил первые 100 дней своего губернаторства Постановлением «Об отмене постановления Губернатора Корякского автономного округа №317 от 02.11.98г. «Об организации территории традиционного природопользования «Тхсаном» в Тигильском районе Корякского автономного округа». СИК «Тхсаном» в попытке отстоять юридический статус своей территории прошел все российские суды и дошел до Европейского суда, который не смог рассмотреть их жалобу, так как такие прецеденты не являются предметом рассмотрения этого суда.

Не хочется во время юбилея вспоминать о грустном, но свое право на традиционный образ жизни, основанный на рыболовстве, общины Коврана и сейчас вынуждены отстаивать в суде. В 2007 г. администрация Камчатского края предложила, а Госкомрыболовство утвердил промышленный участок для лова рыбы на последней ительменской реке Ковран, именно там, где жители села традиционно ставили запоры на корюшку. Раньше на маленькой речке Ковран промучастка не было. Участок был выставлен на конкурс. Родовая община Запороцких «Коврал» приняла участие в конкурсе, но проиграла его. Жители Коврана знают, что те участки, которые выделены на реке для жителей села, не годятся для традиционного лова запорами, а промышленный лов рыбы в маленькой реке может подорвать ее ресурсы, поэтому родовая община Запороцких «Коврал» вынуждена искать справедливость для жителей села Ковран в российском суде. Ассоциация коренных малочисленных народов Севера Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации целиком поддерживает справедливые требования жителей Коврана…»

Из вышеизложенного материала становится понятно, что даже если какой-либо народ, из числа томящихся под игом русской оккупации, находит в себе силы и возможности предпринять шаги на пути национального возрождения и самосохранения, то всегда встречает противостояние оккупационных властей и вынужден в тяжелой борьбе отстаивать свои права. Ительмены, как и все остальные народы, не имеют будущего в составе РФ и должны наращивать сопротивление русским оккупантам и бороться за освобождение своей земли…