У каждого народа мира есть свои особенности, которые являются для них абсолютно нормальными и обыденными, но если в их среду попадет человек другой национальности, он может очень сильно удивиться привычкам и традициям жителей этой страны, потому что они не будут совпадать с его собственными представлениями о жизни. Предлагаем вам узнать 10 национальных привычек и особенностей ненцев, которые являются самым многочисленным народом из малочисленных народов российского Севера, занимаются оленеводством и верят в сокрытую подземную цивилизацию.
За возведение домов отвечают женщины
Ненцы проживают в тундрах от Кольского полуострова до Таймыра вдоль берега Северного Ледовитого океана, ведут кочевой образ жизни - переезжают с пастбища на пастбище. Длительные стоянки случаются зимой и летом, а осенью и весной семьи стоят на одном месте максимум пару недель. Чум состоит из нескольких десятков длинных шестов и натянутых на них оленьих шкур. Внутри по периметру - спальные места, перины или те же шкуры, уложенные на лапник. Посередине - печка. Все это устанавливается на новом месте буквально за час силами нескольких пар рук. Как правило, женских, устройство быта - их забота.
Их дети играют клювами убитых птиц
Традиционная ненецкая кукла называется нухуко. Она сделана из клюва утки или гуся (клюв играет роль головы куклы) с пришитыми к нему разноцветными лоскутами сукна в роли туловища. Куклы из утиного клюва - женщины, а из гусиного - мужчины. Любимая игрушка ненецких мальчиков - оленьи рога. Они представляют, что это настоящие оленьи упряжки, и носятся друг за другом, изображая гонки.
Их дети очень рано взрослеют
Ненцы, живущие традиционным укладом, обучают мальчиков готовить упряжь и управлять нартами уже с четырех-пяти лет. Оленей ребенку подбирают смирных, а также изготовляют специальные облегченные нарты. Каждый отец стремится как можно скорее научить сына ловле арканом игрушечных оленей. Нередки отцовские соревнования - чей ребенок обучится всему скорее и ловчее. Девочек в том же возрасте отпускают за водой, обучают шитью, заготовке хвороста и разведению огня - исключительно женским занятиям в ненецкой культуре.
Они едят рога
Летом у оленей отрастают молодые, покрытые мехом рога. Они называются пантами и считаются деликатесом. Нечаянно обломанные в оленьей толчее или аккуратно срезанные, молодые рога сначала опаливают, вращая над огнем, потом скоблят и снимают с костяной части лакомый слой кожи. Основную же массу сброшенных оленями рогов ненцы продают, выручая примерно 800 руб. за каждый килограмм (данные начала 2016 года по НАО). Их покупают для промышленного производства лекарств - например, иммуностимулятора пантокрина.
Они не хвастаются
Огромной удачей при разделке оленя считается найти под кожей в районе шеи небольшой нарост - комочек шерсти в кожаном «мешочке», называемый «ты яб», что в переводе с ненецкого значит «оленье счастье». Скорее всего, о такой находке ненец никому не расскажет, а лишь высушит и пришьет к сумке или одежде в неприметном месте. Чем больше ты хвастаешься - тем меньше повезет в следующий раз, считает ненец. Вообще непривычные для русского человека немногословность и скрытность - в характере ненецкого народа.
Они отмечают день рождения раз в жизни
Подарок ко дню рождения ненец получает всего однажды: семье новорожденного дарят живого оленя.
Они не обижают землю и воду
С искоренением шаманизма в советские времена ненцы утратили многие обряды и цельность исконной языческой веры, поскольку их культура всегда передавалась исключительно устно - от старшего поколения и шаманов. Остались предания о беловолосых людях сихиртя, живущих под землей и пасущих мамонтов, эпические песни и множество суеверий. Так, детям и даже собакам нельзя рыть и как-либо повреждать землю, играть с огнем и водой (особенно бить по ней палками). Женщинам нельзя ходить позади печки в чуме. Плохой приметой считается, если олень фыркнет перед дальней дорогой и если из печной трубы метнется искра. Те кочевники, чьи маршруты проходят близ русских поселений, часто исповедуют христианство.
Супруга им выбирают родители
Ненцы женятся в 18–20 лет, и суженых им скрупулезно выбирают родители. Присматриваются к характерам потенциальных женихов и невест во время общих праздников, где собирается несколько оленеводческих семей. На свадьбе молодым подают вареные сердце и язык оленя, приговаривая, что теперь они семья: на двоих одно сердце и один язык.
Они переворачивают чайные чашки
Хозяин чума не терпит вида пустой чайной чашки гостя: он непременно захочет налить вам еще и еще. Остановить это можно, лишь перевернув пустую чашку вверх дном. Уходить раньше окончания трапезы не принято, но если уж очень нужно, то необходимо перед уходом подержаться за край стола. Считается, что это оберегает семью от разорения.
Они разбивают рыбу
Помимо широко известного северного блюда - строганины (крепко замороженные рыба или мясо, нарезанные тонкими ломтиками) у ненцев популярно блюдо под названием «колотушка». Это та же замороженная рыба, например муксун или омуль. Ее целиком разбивают о стол или другой твердый предмет, как хрустальную вазу, а получившиеся куски-осколки выкладывают на блюдо. Колотушку подают к столу во время рядовых приемов пищи, строганину же делают чаще для гостей и по праздникам.
Как и другие северосамодийские народы, ненцы сформировались из нескольких этнический компонентов. На протяжении первого тысячелетия н.э. под гуннов, тюрок и других воинственных кочевников самодийскоязычные предки ненцев переселились на север.
Ранее они населяли лесостепные области Прииртышья и Притоболья, а после переселения заняли таежные и Заполярья и Приполярья и ассимилировали аборигенное население – охотников на дикого оленя и морских зверобоев. Позднее в состав ненцев вошли также угорские и энецкие группы.
Среди ненцев выделяют тундровых и лесных ненцев. Они различаются диалектами и некоторыми этнокультурными особенностями. Лесные ненцы проживали в Пуровском и Надымском районах Ямало-Ненецкого АО, в Сургутском и Белоярском районах Ханты-Мансийского АО. Расселение на такой большой территории было обусловлено разнообразием контактов ненцев с другими народами: русскими, коми-зырянами, . Родственные им народы – нганасаны, энцы, селькупы. В настоящее время ненцы населяют обширные территории автономных округов Ненецкого, Ямало-Ненецкого, Ханты-Мансийского.
Ненцы говорят на ненецком языке самодийской группы уральской семьи, который подразделяется на (на нем говорят большинство ненцев) и лесной диалекты. Сегодня среди ненцев распространен русский язык, письменность была создана в 1936 году на основе русской графики. Ненцы юга Большеземельской тундры говорят на ижемском диалекте языка коми.
По данным переписи населения 2002 г., на территории Российской Федерации проживало более 41 тысячи ненцев.
Традиционные занятия ненцев – кочевое оленеводство, охота на пушного зверя, дикого оленя, боровую и водоплавающую дичь, рыболовство. С середины XVIII в. ведущей отраслью хозяйства стало домашнее оленеводство с круглогодичным выпасом оленей под охраной пастухов и собак.
Ненцы вели кочевой образ жизни, совершали большие перекочевки, двигаясь со стадами весной к морю, осенью - обратно в район . Стадо в 70-100 голов обеспечивало хозяйство всем необходимым. Небольшие хозяйства проводили время у рек и озер, занимаясь рыболовством. Рыболовство было особенно развито в низовьях Оби, Надыма, Пура, Таза, . У ненцев особенно ценились осетровые, сиговые, лососевые породы рыб, а также язь и навага. Рыбу ловили сетями и запорами.
Охотились ненцы на дикого оленя и на пушных зверей - песца, лис, зайца, горностая. На птицу (гусей) устраивали групповые охоты, их загоняли сетями. Огнестрельное оружие у ненецких охотников появилось не ранее XVIII в. Вплоть до начала ХХ в. применялся сложный (клееный) лук длиной 1,5-2 метра. Ненцы, особенно западные группы, занимались также морской охотой: добывали нерпу, лахтаку, белуху, тюленя, моржа. Зверя скрадывали при помощи щита на полозьях, при ловле нерпы применяли также крючья, устанавливаемые на полынье.
Вплоть до конца XIX в. основной социальной ячейкой ненцев был патрилокальный род (еркар). У сибирских тундровых ненцев сохранились 2 экзогамные фратрии. Термины ненецкого родства восходят к эпохе группового брака. Долгое время сохранялась полигамия, за жену уплачивался калым, выкуп, существовал обычай кровной мести между родами.
Традиционное жилище представляет собой разборный тестовой чум с покрытием из оленьих шкур зимой и бересты летом. Верхняя одежда (малица, сокуй) и обувь (пимы) шились из оленьих шкур. Передвигались на легких деревянных нартах. Традиционной пищей считается оленье мясо, рыба.
Христианство было введено в первой четверти XIX в. у ненцев Архангельской губернии. Несмотря на то, что ненцы были обращены в православие, большое значение продолжали иметь традиционные верования. Сохранялись народные верования в духов - хозяев неба, земли, огня, рек, явлений природы. Воплощением злого начала считался волк, настоящее имя которого - «сармак» - нельзя было произносить вслух.
Христианским святым, например, Николаю-угоднику, приносились жертвы, как и идолам. Весьма распространен был шаманизм. В 1898 г. в Обдорске был учрежден «инородческий пансион», но всякие попытки образования ненцев силами христианской церкви оказались безрезультатными. Попытку создания ненецкого алфавита предпринял в 1830-е гг. архимандрит Вениамин, переведя на него Евангелие. Однако эта «азбука» не была никем утверждена, в том числе и Синодом. Новая письменность и букварь для ненцев были созданы в 1932 г.
Ненцы - в настоящее время самый крупный из самодийских по языку народов. Название «ненцы» происходит от слова ненец - «человек». Это самоназвание основных групп ненцев европейских и сибирских принято после революции как официальное название всей народности. Другое самоназвание - хасава («мужчина») встречается у всех ямальских ненцев, у части гыданских и наряду с самоназванием «ненец» у некоторых групп. Архаическое самоназвание ненэй ненэць («настоящий человек») распространено преимущественно к востоку от Оби, частично в ее низовьях и на Ямале.
До революции русские называли ненцев самоедами и юраками. Первое название было распространено на Европейском и Обском Севере, второе на Енисейском. До XIX в. первое название бытовало в формах «самоядь», «самоди» и распространялось на всех ненцев, а также на энцев и нганасанов.
У русских и иностранных исследователей встречаются различные объяснения названия «самоед». Совершенно ненаучны попытки связывать этот этноним со словообразованием «само-ед» (т. е. сам себя едящий), «сам-один» (т. е. одиноко живущий), «семго-ед» (т. е. едящий семгу) и др. Некоторые исследователи сопоставляли название «самоед» с лопарскими (саамскими) словами «самэ-едне» («земля саамов»). Это сопоставление основано на том, что территория расселения ненцев Севера Европейской части СССР, с которыми впервые встретились русские, была в более древние времена областью распространения лопарей (саамов). Однако окончательное объяснэние этого названия еще не найдено.
По далеко неполной переписи 1897 г. ненцев насчитывалось 9427 человек, по переписи 1926-1927 гг., охватившей все группы ненцев, - 16 375 человек.
Территория расселения ненцев была очень велика и почти целиком охватывала европейскую тундру и лесотундру от р. Мезени на западе и до левых притоков р. Пясины - Пуры и Агапы на востоке в Сибири. С XIX в. незначительное число ненцев проживало на Кольском полуострове (главным образом в Левоозерском и Понойском районах Мурманской области). Небольшие группы их заходили и на запад от Мезени до Северной Двины. На севере ненцы расселялись до берегов Баренцова и Карского морей, жили на о-вах Колгуев, Вайгач, Новая Земля и посещали о-ва Долгий, Белый, Шокальского, Олений и Сибирякова. На юге отдельные группы ненцев доходили вплоть до среднего течения Мезени; они расселялись по южным притокам р. Цыльмы (приток Печоры). Группы ненцев жили также в бассейнах рр. Нолуя, Таза, по притокам Енисея - Большой и Малой Хете, а также от устья Хантайки вниз по Енисею, до берегов Ледовитого океана. Южная самодийская группа, так называемые «лесные ненцы», в основном кочевала в бассейнах рр. Пура и Надыма, заходя и на северные притоки р. Вах и др.
Основными районами расселения современных тундровых ненцев являются тундры: Канинская (Канин полуостров и побережье Чешской губы до р. Снопа), Тиманская (между рр. Снопа и Вельт), Малоземельная (между Вельтом и Печорой), Болыпеземельская (между рр. Печора, Кара и Уса), Приуральская (восточный склон Урала, между рр. Щучья и Собь), Ямальская (п-ов Ямал), Малоямальская (между Обской и Тазовской губами), Гыданская (между Обской губой и Енисеем) и часть Таймырской (от Енисея до рр. Пура и Агапы).
В настоящее время подавляющая масса ненцев сосредоточена в трех национальных округах: Ненецком Архангельской области, Ямало-Ненецком Тюменской области и Таймырском (Долгано-Ненецком) Красноярского края. О-ва Колгуев и Новая Земля подчинены непосредственно Архангельскому облисполкому. Остальные острова, населенные ненцами, входят территориально в соответствующие национальные округа. Соседями ненцев являются многие народности. На европейской территории - лопари (саамы), коми; в Сибири - коми, ханты, селькупы, эвенки, долганы, энцы и нганасаны; в южной части своего расселения ненцы почти повсюду соседят с русскими, а во многих районах русские селения расположены и в отдаленных участках тундры, населенной ненцами.
Территория расселения ненцев к западу и востоку от Полярного Урала носит равнинный характер и богата озерами. Лишь Северный Урал и отроги Тиманского хребта возвышаются над тундрами. Продолжительная зима и короткое лето, сильные ветры, дующие летом с моря, зимой - с материка, повсеместное развитие вечной мерзлоты (сплошной на крайнем северо-востоке, островной в южной полосе) - таковы общие черты суровых климатических условий этой территории. Только в бассейне р. Пур преобладают леса. Остальная территория расселения ненцев занята лесотундрой (леса - еловые западнее Урала и лиственничные восточнее его - перемежаются здесь с тундрами), а севернее, до морского побережья и на островах, простираются тундры с зарослями кустарниковых ив. Всюду встречаются различные типы болот.
Промысловая фауна представлена лесными (белка, бурундук, лисица, бурый медведь, горностай, лось и др.) и тундровыми (песец, а на океанском побережье белый медведь и др.) видами. В тундре п в лесу встречаются северный олень, росомаха, белая куропатка. Летом в тундру прилетает масса гусей, уток и других птиц. В прибрежных водах обитают различные виды тюленей, морж, белуха (последняя особенно у Новой Земли и в Обской губе); пресные воды - озера и реки - населены различными рыбами (осетровыми, сиговыми, лососевыми).
Наиболее многочисленная группа (более 14 тыс) - тундровые ненцы. Они обитают в тундровой и лесотундровой зонах и говорят на тундровом диалекте ненецкого языка. Обособленная группа - лесные ненцы (самоназвание «нещанг»), известная под названием «пян хасаво», «пяд-хасаво», «хандеяры», населяет, как указывалось выше, таежную зону, входящую в Пуровский район Ямало-Ненецкого и в Сургутский район Ханты- Мансийского национальных округов. Лесных ненцев, по переписи 1926-1927 гг., насчитывалось 1129 человек. Говорят они на особом диалекте ненецкого языка.
Многие ненцы Болынеземельской тундры (Ненецкий округ) и северных районов Коми АССР (Ижемский, Печорский и Усть-Цылемский районы) подверглись сильному влиянию коми-ижемцев. Оседлые ненцы с. Колва (юг Болыпеземельской тундры) и ряда селений по рр. Ижма, Печора, Колва, Уса, Адзьва говорят на ижемском диалекте коми языка и ведут образ жизни, близкий к коми-ижемцам. Соседние с ними кочевые ненцы также говорят на этом диалекте. Прежде ненцы эти именовали себя «яран» (мн. ч. «яраньяс»), т. е. так, как называли ненцев коми. Сохранивших свой язык ненцев они, в отличие от себя, называли «выненьци» (от ненецкого «вы’ненэця» - «тундровые ненцы»).
Следует еще отметить группу ненцев, обитающую в низовьях Оби, на Малом Ямале, в низовьях Таза и отчасти на Большом Ямале и в Гыдан- ской тундре. Эта группа известна остальным ненцам под названием «хаби». Так называют ненцы всех вообще иноплеменников и, в частности, хантов. Хаби являются потомками нижнеобских хантов, смешавшихся с ненцами и утративших родной язык и большинство национальных черт в культуре. Сами они тоже называют себя «хаби».
Ненецкий язык, как было указано, принадлежит к группе самодийских языков. Как и все самодийские языки, он характеризуется агглютинацией. Кроме того, в языке имеются и элементы флективности, которые выражаются в чередовании гласных корня. В лексике ненецкого языка отразились древние взаимосвязи самодийских языков с тюркскими и с языками досамодийского населения. В отдельных говорах отражены связи с языком коми. За последние годы наблюдается большое влияние со стороны русского языка. Однако следует отметить, что лексика ненецкого языка изучена мало. В ненецком языке различаются два основных диалекта: тундровый и лесной; каждый из них распадается на ряд говоров. Основные расхождения между диалектами относятся к звуковому составу; некоторые различия отмечаются в области лексики и морфологии. Лексические расхождения между диалектами тундровых и лесных ненцев состоят в том, что в лексике последних имеются многочисленные включения селькупских и хантыйских слов. Ряд элементов в языке лесных ненцев связывает его с языками энцев и нганасанов. Тундровый диалект распадается на западные (канинский и малоземельский) и восточные (болынезсмельский, ямальский и тазовский) говоры. Однако различия между западными и восточными говорами очень незначительны и не препятствуют ни в какой мере взаимопониманию представителей разных групп тундровых ненцев.
Самодийские языки сложились в области Саян ского нагорья. Еще 150-200 лет назад на самодийских языках говорили в Саянах маторы (койбалы),
камасинцы, карагасы (тофалары) и др. В результате длительного влияния тюркоязычных народов племена эти восприняли тюркский язык, только камасинцы еще в 1921-1925 гг. сохраняли самодийский язык. Предположение о родстве ненцев, энцев, нганасанов и селькупов с упомянутыми саянскими племенами было высказано еще в XVIII в. В середине XIX в. известный исследователь М. А. Кастрен на основании изучения языкового и этнографического материала по северным самодийским и саяно-алтайским группам выдвинул гипотезу саянского происхождения самодийских групп. Советский этнограф-лингвист Г. Н. Прокофьев, сопоставляя языки, материальную культуру и этнонимы различных самодийских групп, в ряде своих работ подтвердил гипотезу Каст- рена.
Большой интерес в плане решения проблемы происхождения северных самодийских групп представляет вопрос об оленеводстве. Хотя уже довольно ранние летописные сведения говорят о самоедах-оленеводах, имеющих упряжное оленеводство, однако некоторые группы самодийцев (пян-хасаво, селькупы), повидимому, имели вьючно-верховое оленеводство, предшествовавшее современному санному. В языке тех и других сохранился специальный термин для обозначения седла. Исследователи середины XIX в. еще застали у южных групп самодийцев вьючное седло. Это сближает южные самодийские группы с сохранившимися и доныне саянскими оленеводами-тувинцами Тоджи и тофаларами. Можно считать, что оленеводство было известно самодийцам еще до переселения их на север, где оно развилось впоследствии в особый тундровый тип оленеводства, свойственный современным ненцам. В то же время в материальной культуре и языке самодийских народов наблюдаются или наблюдались еще в недалеком прошлом черты, отсутствовавшие у саянских групп. Эти особенные черты, специфические для населения полярной зоны, в частности для древних морских зверобоев, появились у современных самодийских народов, вероятно, в результате смешения их саянских предков с древнейшими насельниками полярной зоны, которых они застали здесь. В эскимосском, чукотском л корякском языках существуют слова, совпадающие с соответствующими терминами современного ненецкого языка, относящиеся именно к той части словаря, которая охватывает характерные только для полярной зоны явления. Так, нерпа по-ненецки няк, а по-эскимооски - нэ сак, полярная куропатка по- ненецки хабэвко, по-чукотски - хабэв; передняя часть малицы, ниже капюшона, по-ненецки луху, по-нганасански глухая одежда вообще называется лу, а по-корякски - лху (льку) - корень слова, обозначающего всякую одежду.
Эти и другие сопоставления позволяют предполагать, что современные северо-восточные палеоазиатские народности были тоже связаны с доса- модийским населением северо-западной Сибири. Обнаруженные здесь остатки землянок согласуются с данными ненецкого фольклора, упоминающего о подземных жилищах каких-то аборигенов.
Первые письменные сведения о непцах относятся к 1096 г. В летописи Нестора есть следующее упоминание: «Сказа ми Гюрята Рогович, новгородец: послах отрока своего в Печору, людие же суть дань дающе Нову- городу, и пришед отрок мой к иим, оттуду иде в Югру, югра же суть язык нем и соседят с самоядыо на полунощных странах»* Следовательно, уже в XI в. ненцы были известны новгородским промышленным, торговым людям, проникавшим в глухие окраины. После падения Великого Новгорода инициатива освоения богатых сибирских земель перешла к Московскому княжеству. Целый ряд походов организует Москва за Урал, приводя под «высокую руку» московского князя народы Сибири.
В XVI в. начинается широкое движение русских промышленных людей на восток. Царское правительство строит на ненецких территориях ряд опорных пунктов - острогов, городков. В 1499 г. основывается Пустозерский острог, а примерно через столетие, - Березов (1593 г.), Обдорск (1595 г.), Сургут (1594 г.), Мангазея (1601 г.) и Туруханск (1607 г.). Население этих острогов состояло из служилых людей, крестьян и промышленников. Во главе стояли назначаемые правительством воеводы, управлявшие приписанными к острогу землями. Остроги и городки являлись не только первыми административными пунктами, но вместе с тем и первыми культурными центрами в глухих северных сибирских землях. Здесь начались регулярные торговые сношения ненцев с русскими. Здесь ненцы знакомились с более высокой русской культурой крестьян и промышленников, закрепляли с ними тесные дружеские связи, помогали русскому трудовому населению в борьбе с суровой северной природой. Источники XVII в. показывают постепенное сближение ненцев с теми русскими, с которыми начались у них соседские торговые, нужные для обеих сторон, сношения. Сближение с русским населением сыграло большую роль в развитии ненецкого народа. В быт и производство ненцев проникли новые средства производства и предметы материального быта: огнестрельное оружие, сети, металлические изделия, ткани и т. д.
Царское правительство наложило на ненцев ясак, размеры которого были различны в зависимости от районов (2-3 песца, 1 соболь или 15 белок). Много ненцев (ямальские, пуровские) платили ясак «не по окладу», т. е. вносили сколько могли или хотели заплатить. В XVIII в. натуральный ясак был частично заменен денежным. Для уплаты ясака ненцы прибегали к займам и часто лишались своих, отданных в заклад, оленей. Сопротивление ненцев колониальной политике царского правительства, в частности обложению их ясаком, выражалось в XVII в. в «погромах» ясачной казны, когда ее везли из Сибири через Урал, в нападениях на русские остроги как административные центры царского правительства и т. д. Один только Пустозерский острог подвергался нападениям шесть раз на протяжении ста лет (XVI-XVII вв.).
Разработанный комиссией Сперанского в начале XIX в. «Устав об управлении инородцев в Сибири» (1822 г.) распространялся и на ненцев, отнесенных к инородцам третьего разряда - «бродячим». Специальные разделы «Устава» - «Права бродячих инородцев» (ч. I, гл. 6) и «Об инородцах Архангельской губернии, именуемых самоедами», обещали ненцам владение землями, внутреннее самоуправление на основе обычного права и т.д. Большинство этих пунктов, однако, практически не осуществлялось.
Учреждение новых органов управления - инородческих управ и института старшин- способствовало дальнейшему ухудшению положения ненецких масс. Старшинами являлись обычно зажиточные ненцы, и присвоение им известных прав: сбор ясака, некоторые судебные функции и пр., усугубляло эксплуатацию трудовых ненецких масс, укрепляло имущественное неравенство среди ненцев. В первой четверти XIX в. началось насаждение среди ненцев христианства. С этой целью была учреждена в 1824 г. для ненцев Архангельской губернии специальная «Духовная миссия для обращения самоядов в христианскую веру». Ненцев крестили целыми семьями. Сотнями сжигали изображения духов на священных местах. Было также предписано «у всех, кто, приняв христианскую веру, продолжает еще идолопоклонствовать, всех идолов отбирать полицейской властью». Все это еще более усиливало возмущение ненцев против действий царского правительства.
Беззастенчивая торговая эксплуатация со стороны купцов, плативших ненцам за песцовую шкурку кирпич чая или ковш муки, кабальные отношения, в результате которых ненцам приходилось выплачивать долги отцов и дедов, и т. д., вызывали массовое разорение и обнищание ненцев. Бедняки шли работать к богатым ненцам-оленеводам и впадали в кабальную зависимость от них. Разорению широких ненецких масс способствовала и экспроприация угодий. Родовые рыболовные угодья захватывали одноплеменники-богачи и сдавали в аренду русским промышленникам; ненецкие, русские и ижемские богатые оленеводы, имевшие тысячные стада, захватывали пастбищные угодья.
В ответ на это происходят организованные выступления как против представителей царской власти, так и против собственной эксплуататорской верхушки.
Самым выдающимся из таких выступлений было восстание обдорских и тазовских ненцев под руководством ненца Вавлё Ненянга (иначе Ваули Пьеттомин). В конце 30-х годов XIX в. Вавлё, собрав группу ненцев, организовывал нападения на стада богачей, отбирая оленей и раздавая их беднякам. Он призывал ненцев прекратить уплату ясака царским властям. В 1839 г. Вавлё был пойман, заключен в тюрьму городка Бере- зово, а затем сослан в Сургутский уезд. Оттуда он вскоре бежал в родные тундры на р. Таз. В 1841 г. Вавлё вновь собрал ненцев с Таза, Малого и Большого Ямала, а также обдорских хантов и подступил с отрядом в 400 человек к самому Обдорску. Целью его было захватить город, прогнать царских чиновников и их ставленника - хантыйского князя Тайшина и прекратить уплату ненцами ясака. Обманом и хитростью царским властям и местным богачам удалось заманить Вавлё в Обдорск и взять его в плен. Он был судим, наказан плетьми и сослан на каторгу. Но движение протеста в среде ненцев не угасло. В 1856 г. ненцы Пани Тохо, Тум Пэ и др., в том числе и участники восстания Вавлё, вновь собравшись дружиной, отбирали у ненецких богачей оленей и другое имущество. В конце концов они при помощи богачей и старшин были пойманы и сосланы на каторгу.
В 70-х годах XIX в. царское правительство начало переселение ненцев на Новую Землю. Колонизация эта была предпринята, чтобы положить конец норвежским притязаниям на богатую промысловыми ресурсами Новую Землю, издавна принадлежавшую России.
Во второй половине XIX в. значительно усилилась торговая эксплуатация ненцев. Наряду с одиночными торговцами-скупщиками пушнины в тундру проникают представители крупных купеческих фирм Архангельска, Чердыни, Тобольска и Красноярска. К мелкому разъездному, главным образом меновому, торгу присоединяется крупная торговля с разветвленной сетью лавок и собственным флотом. Капитал проникает в рыболовство, организуются рыбные промыслы; в результате этого значительно усиливаются товарные отношения. В западных районах (Канинской и Малоземельской тундрах), где товарность промыслово-оленеводческого хозяйства была несравненно выше, возникают уже элементы капиталистических отношений. Все это способствует дальнейшему росту эксплуатации трудовой части ненцев и увеличению количества безолен- ных хозяйств. Значительная часть стад переходит в некоторых районах к русским, ижемским и ненецким богачам. В 1895 г. в Печорском уезде русским и ижемским богачам принадлежало 229 365 голов, а всему остальному ненецкому населению - лишь 46 950 голов. Такое перераспределение оленей сопровождалось захватом пастбищ, бывших некогда общинной собственностью. Разорение и обнищание ненецких трудовых масс продолжалось вплоть до самой революции.
Самоназвание большинства тундровых ненцев (о делении ненцев на тундровых и лесных см. ниже) - ?enej ?ene?? , откуда рус. ненец , ненцы , буквально означает «настоящий человек», и аналогично образованным от тех же северносамодийских корней самоназваниям энцев и нганасан (см. ниже). Восточные тундровые (устье Оби и восточнее) ненцы используют в качестве самоназвания также слово ??sawa «мужчина». Лесные ненцы называют себя (мн. ч.) ?ak? (по названию рода ?ak , связанному, возможно, с нен. ?a «дерево, лес»), а тундровые ненцы называют их ?an ??sawa? «лесные люди».
Внешнее название ненцев, служащее в европейских языках и сегодня также в качестве названия всех самодийцев, - нем. (мн. ч.) Samojeden и др. - происходит от русского самоеды , служившее до 1930?х годов названием ненцев, а также - с уточняющими определениями - других самодийцев (см.). Др.-рус. Самоядь впервые встречается уже в начальной русской летописи под 1096 годом в рассказе новгородца Гюряты Роговича, как название народа, живущего далее на север (и восток - ?) от Югры (см. разделы о манси и хантах, см. также ниже). Форма Самоядь совпадает с церк.-слав. самоядь «людоеды». Использование слова «людоед» для именования населения отдалённых и плохо известных областей в древнерусских памятниках может быть обязано средневековой литературной традиции (восходящей к «Роману об Александре») рассказов о мифических народах, населяющих окраину ойкумены (типа «псоглавцев», «безротых» и т. п.). Именно в таком контексте впервые встречаются самоеды (в форме Samogedi ) в западноевропейских источниках - в сочинении папского посла ко двору монгольского хана бр. Иоанна де Плано Карпини (сер. XIII века): между питающимися паром безротыми паросситами и псоглавцами . Важно, что сведения об этих народах бр. Иоанн получил, очевидно, от русского информатора или переводчика (ср., например, название «безротых»: Parossiti - видимо, искажённое (др.?)рус. паром-сыты (версия А. Н. Анфертьева), равно как и Samogedi - от русского самоеды ). Возможно, соотнесение мифических «людоедов» (самояди ) окраины ойкумены с реальными предками ненцев способствовали воинские обычаи, существовавшие в средневековье у народов Западной Сибири и, в частности, у ненцев, связанные с расчленением тела убитого врага и поеданием его сердца или мозга, в связи с чем пелымские манси (по словарю Б. Мункачи) называли ненцев kh?l?s-t?p ?r?nt «людоеды», букв. «человеческой еды ненцы». Возможно, именно рассказы манси или других их соседей (коми, югры ) о воинских обычаях ненцев и послужили основой применения к ним русскими церк.-слав. слова самоядь .
В литературе распространена версия (со времён М. А. Кастрена), согласно которой слово самоед (др.-рус. самоядь ) происходит от некоего деривата общесаамского *s?m?-??ne?m «саамская земля». С исторической точки зрения такая гипотеза имеет право на существование: по данным русских источников и топонимики, в средневековье саамы или близкое им по языку население действительно жили на современном Русском Севере - практически до западной границы сегодняшней Республики Коми на востоке (см. раздел о саамах) и, следовательно, название типа *s?m?-??ne?m , как все саамы сегодня называют свои земли, действительно могло употребляться по отношению к территориям северо-востока Восточной Европы, могло быть известно русским и быть впоследствии перенесено на жителей крайнего Северо-Востока - ненцев. Фонетически, однако, др.-рус. Самоядь едва ли выводимо из *s?m?-??ne?m . Предположение же о (пара?)саамской праформе русского слова типа *s?m?-(j)???ne?(m) также маловероятно, так как в тех саамских диалектах, где имеет место развитие *?n? > *??n? , происходит и аналогичное развитие *?m? > ??m? (при этом речь здесь идёт о южных диалектах: ср. саам. (Умео) sabmee «саам», e?dnama «земля», (Лулео) sapm? «саам», ?tnam «земля» - при (Инари) s??mi «саам», ??nnam «земля»).
Ещё менее надёжно предположение о связи др.-рус. Самоядь с названием тундровых энцев somatu (см. этимологию в разделе об энцах) - как по фонетическим, так и по историко-географическим соображениям. Возможно, существование на северо-востоке Восточной Европы и на севере Западной Сибири этниконов *s?m?-??ne?m и somatu способствовало перенесению на туземное население созвучного с ними церк.-слав. самоядь «людоеды», но выводить старое русское название ненцев из этих этниконов нельзя.
Восточные (от п?ва Ямал и восточнее) ненцы фигурируют в русских документах XVII-XIX веков также под именем юраки , откуда их (и часто - ненцев вообще) западноевропейские названия типа нем. Jurak-Samojeden . Рус. юраки содержит в себе суффикс?ак , а его основа является заимствованием из обско-угорских (скорее всего - хантыйского) языков: манс. (С) j??r?n «ненец», (Пел.) ?r?n , (Кон.) j?r??n / jor??n «тж», хант. (С) j?rn?? «ненец, ненецкий», (Вах) j?r?an? , (Вас.) j?rk?an? , (Ю) j?r?n «тж». Из обско-угорских же языков заимствовано коми название ненцев jaran . Дальнейшая этимология этого слова остаётся тёмной. Обращает, однако, на себя внимание близость реконструируемой мансийской праформы *jo?ren (при этом следует предполагать метатезу в кондинском диалекте мансийского и заимствование формы типа манс. (Конд.) jor??n в хантыйский - иначе было бы трудно объяснить редуцированный гласный в хантыйском слове при долгом в большинстве мансийских диалектов) к коми названию обских угров *je?gra (< общеперм. *j?gra , см. разделы о манси и хантах). Не исключено, таким образом, что обско-угорское название ненцев происходит от названия древнего населения крайнего северо-востока Европы и севера Западной Сибири - летописной Югры .
Помимо Самояди и Югры в русских источниках XI-XV веков на северо-востоке упоминается Печера (в рассказе Гюряты Роговича 1096 года они размещены в следующем порядке - очевидно, с (юго?)запада на (северо?)восток - Печера , Югра , Самоядь ). Этническая принадлежность этой группы остаётся неясной. Относительно этимологии слова Печера имеется две заслуживающие внимания гипотезы. Согласно первой из них (М. Фасмер), оно происходит от названия реки Печоры (др.-рус. Печера ), которое, в свою очередь, является чисто русским по происхождению и связано с др.-рус. печера «пещера» - в нижнем течении Печоры действительно много пещер. Согласно второй версии (Л. В. Хомич), первичным является название некоего народа печера , по имени которого названа река, и которое происходит от ненецкого p?-t?er «горные жители» (нен. p? - букв. «камень», употребляется в названиях Уральских гор, горной гряды на п?ве Канин, реки Чёрная в Большеземельской тундре и др.). Нен. p?-t?er действительно применялось как название ненецких групп, живущих на сибирской стороне Полярного Урала и в Нижнем Приобье (отсюда - название ненцев Полярного Урала в русских источниках «каменные самоеды », с XV века - в противоположность «низовым самоедам », жившим в тундрах правобережья Нижней Оби и восточнее). Если вторая из этих гипотез верна, то под летописной Печерой может скрываться какая-то группа ненцев, населявшая предгорья Урала или отроги Тиманского кряжа, и о присутствии в бассейне Печоры ненцев уже в XI веке говорит ненецкое происхождение названия жившего здесь народа. Если же такое предположение неверно, то наличие в русских памятниках XI-XV веков на крайнем северо-востоке Европы двух народов неизвестной этноязыковой принадлежности - Печеры и Югры - оставляет мало места ненцам, и уверенность некоторых исследователей относительно локализации Самояди XI века (жившей, согласно недвусмысленным данным русских источников, за Печерой и Югрой , то есть - далее на восток и / или на север) к западу от Урала и, следовательно, вывод о проникновении предков ненцев на север Восточной Европы уже в самом начале II тысячелетия н. э. оказываются довольно спорными.
Первые контакты ненцев с русскими в XI-XIV веках сменяются постепенным подчинением их власти последних - в особенности с XV века, когда новгородские земли, в том числе и Север, перешли под управление Москвы. В 1499 году в нижнем течении Печоры был основан Пустозерск (рядом с современным городом Нарьян-Мар) - опорный пункт Российского государства на крайнем северо-востоке Европы. Документы XVI века уже называют канинских , тиманских , пустозерских самоедов - видимо, следует с уверенностью говорить о ненецком присутствии в тундре и лесотундре Восточной Европы от Урала до п?ва Канин лишь с этого времени.
В конце XVI века помимо Пустозерска, куда съезжалось зимой для торговли и уплаты ясака до двух тысяч ненцев, на Европейском Севере основываются русскими новые поселения: Мезень на одноименной реке, Усть-Цильма и Ижма в среднем течении Печоры, к которым и приписывается для уплаты ясака большинство европейских ненцев. В течение XVII века нарастает приток на северные земли русских и (в бассейне Печоры, прежде всего - Усть-Цильма) коми, что, наряду с ужесточением ясачного обложения, приводит к конфликтам с ненцами, которые зимой 1662 / 1663 гг. сожгли Пустозерск.
Военная активность ненцев, однако, нарастает в XVII веке не только на северо-востоке Европы, но и в Западной Сибири; по-видимому, именно в этот период ненцы «берут реванш» в войнах с продвинувшимися ранее в низовья Оби обскими уграми (в составе тундровых ненцев образуются роды, ведущие свое происхождение от хантов) и начинают свою экспансию в зоне тундры на восток, на земли энцев (см. ниже). Это обстоятельство объясняется, помимо усиливающегося давления на ненцев с запада, важным сдвигом в системе хозяйственной жизни тундровых ненцев.
По-видимому, примерно до XVI-XVII века в основном экономический уклад их был подобен сохранявшемуся вплоть до XX века укладу других северных самодийцев, энцев и нганасан, то есть - основой хозяйства было рыболовство и охота, в особенности - охота на дикого северного оленя с использованием его сезонных миграций. Оленеводство должно было быть известно предкам ненцев ещё с общесамодийской эпохи, как об этом свидетельствует реконструированная лексика самодийского праязыка, однако до XVI века имело чисто транспортное и вспомогательное (олени-манщики и т. п.) значение, жизнь людей не зависела от численности и передвижений домашнего стада. В XVI-XVII веках вследствие русской колонизации, усиливающегося потока русских и коми переселенцев, распространения огнестрельного оружия, развития рыночных отношений и ростом ясачного обложения происходит резкая интенсификация традиционной охоты, быстро приведшая к сокращению поголовья дикого северного оленя. Традиционные способы облавной и загонной охоты становятся на севере Восточной Европы, на Полярном Урале, а несколько позже - и на севере Западной Сибири малопродуктивными и приходят в упадок. С другой стороны, вследствие необходимости платить ясак и развития пушной торговли и развивается пушной промысел, связанный с необходимостью облавливания больших территорий, что повысило роль транспортного оленеводства.
В этих условиях ненцы европейских и урало-обских тундр перешли в XVI-XVII веках к крупнотабунному оленеводству и связанному с ним кочевому образу жизни (наилучшим образом данная гипотеза обоснована в работах А. В. Головнёва). Резкий рост стадного поголовья оленей, связанный с этим (для нормального воспроизводства стада и поддержания экономического минимума одного хозяйства требовалось 400 и более голов оленей - для сравнения укажу, что стада европейских ненцев в XVI веке, по данным русских документов, не превышали 100 голов), привёл к активным поискам новых пастбищ, а высокая подвижность и относительная независимость от природных условий обеспечили явное превосходство тундровых ненцев над другими народами, сохранявшими более архаичный уклад.
Первоначальный импульс ненецкого движения в тундре был направлен на восток - с Полярного Урала и низовьев Оби на Гыдан, на Таз и далее к Енисею. Ещё в начале XVII века на Гыдане и в нижнем течении Таза ненцев, по-видимому, не было, эти территории были населены «хантайскими », «тазовскими », «худосейскими » самоедами , платившими ясак в Мангазее (см. ниже), в которых исследователи видят предков энцев (Б. О. Долгих, В. И. Васильев). Ненцы («каменные » и «обдорские » самоеды ) платили в это время ясак в Обдорске (см. ниже), их появление в качестве ясачных плательщиков в низовьях Таза и восточнее начинает фиксироваться с 30?х годов XVII века. Именно в связи с движением ненцев на восток в русских документах начинает часто использоваться термин юраки (см. выше). В XVIII веке на крайнем востоке ненецкой территории, в левобережье Нижнего Енисея, Г. Ф. Миллером был зафиксирован особый диалект ненецкого языка, названный «юрацким » (ныне исчез), который по ряду черт представлял собой переходный от тундрового ненецкого к энецкому языку диалект (по оценке Е. А. Хелимского). Возможно, он являлся последним остатком существовавшей до ненецкой экспансии цепи переходных диалектов, соединявших северосамодийские языки. Впрочем, в низовьях Таза и на Гыдане имело место и простое включение энцев и целых энецких групп в состав ненецких родов (при этом потомки этих энцев ещё до недавнего времени называли себя ненцами , а остальных ненцев - юраками ).
Постепенно в течение XVII-XVIII веков ненцы оттеснили энцев до Енисея. Решающее столкновение произошло (по реконструкции В. И. Васильева) зимой 1849 / 1850 гг. на озере Туручедо, расположенном в низовьях Енисея на правом берегу реки. Судя по преданиям, на стороне энцев в сражении участвовали помимо их самих нганасаны и тунгусы (эвенки). В оценке итогов битвы энецкие и ненецкие предания расходятся, ясно лишь, что после неё установилась сохраняющаяся до сего дня граница между энецкими и ненецкими землями по Енисею. Впрочем, это не мешало в дальнейшем ненцам совершать военные экспедиции на восток, на нганасанские и на кетские земли.
Освоение кочевыми ненцами-оленеводами тундры было направлено не только на восток, они проникают в северные тундры Ямала, Гыдана, Полярного Урала, в XIX веке тундровые ненцы продвинулись и на острова Колгуев, Вайгач, Малую Землю. Там они столкнулись с местным населением, обитавшим на Крайнем Севере, как можно судить по археологическим данным, издревле. Основными занятиями этих аборигенов Арктики были речное рыболовство, охота и промысел морского зверя. Некоторые сведения о культуре этого населения - обитателей побережья Баренцева моря, полуострова Ямал и островов Вайгач, Малая Земля и др. - оставили западноевропейские путешественники XVI-XVII веков: Стивен Бэрроу, Ян Г. ван Линсхотен, в особенности - Пьер-Мартин де Ламартиньер (сер. XVII века). Наиболее интересны в их сообщениях описания землянок с перекрытиями из китовых костей, сопоставимых с жилищами коряков, ительменов и эскимосов и с обнаруженными археологами остатками жилищ аборигенов п?ва Ямал, и каркасных обтянутых кожей лодок типа эскимосских каяков. В ненецком фольклоре аборигены Арктики называются сихиртя (нен. ?i?irt?? ) и описываются как люди невысокого роста, говорящие на особом языке, но понимающие и по-ненецки, жившие в землянках, не имеющие оленей, с которыми ненцы вели меновую торговлю, вступали порою в брак, порою - сражались. В конце концов все сихиртя «ушли под землю», хотя некоторые ненецкие семьи и роды вели от них свою родословную. Судя по археологическим находкам (прежде всего - раскопки В. Н. Чернецова на п?ве Ямал) и по данным ненецкого фольклора, ассимиляция сихиртя ненцами завершилась в некоторых районах (в частности - на Ямале) лишь в XIX веке.
Относительно этнической и языковой принадлежности сихиртя каких-либо надёжных данных нет (кроме указаний ненецкого фольклора на отличие их языка от ненецкого). В российской этнографии (В. Н. Чернецов, В. И. Васильев, Ю. Б. Симченко и др.) принято видеть в них остаток древнейшего населения арктической и субарктической зоны Евразии (или, по крайней мере, Западной и Средней Сибири), в языковом отношении принадлежащего к уральской языковой семье в широком смысле («парауральцы»). Предполагается при этом участие арктических аборигенов в генезисе не только ненцев, но и северных самодийцев вообще.
В нижнем течении Печоры ненцы с конца XV века сталкиваются с коми, и русские документы XVI-XVIII веков отражают борьбу европейских ненцев за свои земельные угодья на Печоре. Уже в XVII веке нижнепечорские (ижемские) коми заимствовали у ненцев домашнее оленеводство. В XIX веке, после подавления воинственных выступлений ненцев и в связи со сложением капиталистического рынка начинается экспансия коми-ижемцев в тундру - сначала торговая, а затем и оленеводческая. В течение нескольких десятилетий к концу XIX века коми-ижемские оленеводы закрепились в Большеземельской тундре, при этом их оленеводство носило чётко выраженный товарный характер и превосходило ненецкое по экономической эффективности. Это, естественно, приводило к тому, что часто ненцы оказывались пастухами у ижемских богатых оленеводов, перенимали образ жизни и язык коми, возникали смешанные браки (обычай брать в жёны коми-ижемок был распространён даже у канинских ненцев, благодаря чему языком внутрисемейного общения у них в первой половине XX века стал язык коми).
В результате этого в середине XIX века здесь сложилась особая этнографическая группа колвинских ненцев (по названию реки Колвы и одноимённого села), которые говорят на особом диалекте коми языка, но ведут своё происхождение от ненцев, сохраняют в основном ненецкую традиционную культуру и называют себя kolva jaran - «колвинские ненцы» (на языке коми). Часть колвинских ненцев в конце XIX века перешла даже на оседлый образ жизни, полностью переняв коми-ижемские традиции материальной культуры и хозяйства.
В 1887 году четыре коми-ижемских семьи со своими стадами, спасаясь от эпизоотии, перешли по льду из Большеземельской тундры на Кольский полуостров. Затем, в 90?х годах XIX века к ним присоединились другие коми-ижемцы. Вместе с коми на Кольский полуостров переселились и их пастухи-ненцы.
Бурные события XVII-XIX веков, происходившие в тундре от полуострова Канина до Енисея, почти не коснулись лишь одной группы ненцев - лесных ненцев (нен. (Л) ?ak? , (Т) ?an ??sawa? - см. выше), живущих в западносибирской тайге верховьев рек Пур, Надым, Полуй и Казым, на озере Нум-Тор. Вплоть до XX века они сохранили старый хозяйственный уклад, основой которого была охота, в том числе - и на дикого северного оленя, и запорное и неводное (последнее, очевидно, после знакомства с русскими фабричного производства сетями) рыболовство. Оленеводство не было крупнотабунным, в связи с чем были возможны, например, такие немыслимые для тундровых ненцев способы выпаса как окуривание стада дымом от мошкары; сезонные кочевья подчинялись скорее ритму охотничье-рыболовческой жизни, чем нуждам оленеводства. В целом хозяйство лесных ненцев носило вплоть до XX века в основном натуральный характер, что обусловило их значительную замкнутость, скрытность и изолированность от внешних воздействий, в отличие от их активных и подвижных тундровых соплеменников. Благодаря этому лесное наречие ненецкого языка значительно отличается от тундрового и сохраняет некоторые архаичные черты.
В русских документах лесные ненцы известны с XVII века под именем кунных (до начала XVIII века) или казымских самоедов (употреблялось до XX века). На протяжении XVII-XX веков ареал расселения лесных ненцев изменялся незначительно (они проникли в верховья реки Аган, отдельные группы, возможно, выходили в тундру, продвигались на восток, в бассейн Таза, к Енисею). Едва ли их численность когда-либо превышала 10% обшей численности ненцев. В настоящее время она составляет оценочно около 2 тыс. человек.
Уже с XVI века, после покорения Западной Сибири Ермаком (см. разделы о коми, манси и хантах), русская колонизация охватывает и земли сибирских тундровых ненцев. Опорным её пунктом становится здесь Обдорск, основанный в конце XVI века, к которому приписывают для сбора ясака тундровых ненцев Полярного Урала, Нижней Оби, Ямала, а затем и низовьев Надыма, Пура, Таза - обдорских самоедов . Отдельно учитывали ненцев, живших в бассейнах притоков Оби рек Сыня и Ляпин, и приписанных к Войкарскому городку, стоявшему на Оби в ста верстах выше Обдорска - войкарских самоедов .
Однако кочевое оленеводство обеспечивало экономическую самостоятельность, важную в военном и политическом отношении подвижность и высокий уровень самосознания тундровых ненцев, что даже после установления номинального русского владычества позволило им сохранять относительную самостоятельность. Это обстоятельство очень чётко обозначилось в начале XVIII века, когда началась массовая христианизация населения Западной Сибири: ненцы (вместе с обдорскими хантами-оленеводами) не только сами не принимали новую веру, но и жестоко преследовали новокрещённых хантов и манси на Нижней Оби, Ляпине, Куновате, Казыме. Независимость ненцев, их стремление полностью избавиться от иноземного господства безусловно нашли отражение и в повстанческом движении обдорских ненцев и хантов под руководством Ваули Пиеттомина в 1839-1841 гг., хотя немаловажное значение здесь имели, видимо, и социальные, и личные мотивы.
К концу XIX века, как бы то ни было, между тундровыми ненцами и русскими властями установилось относительное равновесие, чему в немалой степени способствовало то обстоятельство, что национальная политика Российского государства по крайней мере не противоречила интересам социальной верхушки ненецкого общества, а постепенное развитие капиталистических товарных отношений делало своё дело и в тундре. Переписью 1897 года было зафиксировано более 6 тыс. европейских тундровых ненцев, около 5 тыс. сибирских тундровых и около 0,5 тыс. сибирских лесных. В. И. Васильев обоснованно считал эти цифры неполными. Общая численность ненцев в конце XIX века может, таким образом, быть оценена в не менее чем 12 тыс. человек. По советской переписи 1926 года их было 17 тысяч.
Установление советской власти и первые советские годы не сильно сказались на жизни ненцев. В 1929-1931 годах в ходе создания национально-территориальных административных единиц (национальных округов) ненецкие земли оказались разделёнными на три части: были образованы Ненецкий (с центром в Нарьян-Маре), Ямало-Ненецкий (Салехард) и Долгано-Ненецкий (Дудинка) национальные округа. Кроме того, часть европейских ненцев оказалась отнесённой к Коми республике, а часть сибирских лесных ненцев - к Ханты-Мансийскому национальному округу. Начавшиеся в тридцатых годах преобразования (коллективизация, «раскулачивание», «культурная революция», означавшая для туземцев Севера прежде всего насильственное отнятие детей от родителей и помещение их в интернаты) не могли не привести к протесту, наиболее яркими проявлениями которого стали восстание на Казыме в 1931-1934 годах, в котором вместе с хантами принимали участие и лесные ненцы (см. раздел о хантах), и восстание ненцев Ямала («мандалада » - нен. m?nd?l??a «сборище, бунт») в 1934 году. Открытые выступления ненцев продолжались на протяжении всех 30?х годов, последняя «мандалада » была спровоцирована органами ОГПУ в 1943 году. Несмотря на жестокое подавление выступлений, уничтожение наиболее активных представителей народа, советские «преобразования» имели в тундре лишь внешний успех, ненцам удавалось в достаточной степени сохранять традиционный уклад, культуру и язык. Сохранению языка, безусловно, способствовало и то обстоятельство, что с 1930?х годов была создана ненецкая письменность и постепенно введена единая языковая норма для тундрового наречия, что, в свою очередь, было обеспечено близостью ненецких говоров от Канина до Таймыра.
Только в 80-90?е годы XX века у ненцев начинает ощущаться нарастание негативных тенденций утери культурных традиций и языка - прежде всего, в связи с «успехами» организации интернатского образования (см. выше, также - в разделе о хантах) и с продвижением в ненецкие тундры нефте? и газодобычи. Тем не менее, сегодня ненцы остаются самым многочисленным из малых народов Сибири (в 1989 году в России их было 34,2 тыс. человек) с практически самым высоким уровнем знания своего языка (26,5 тысяч - около 78% - ненцев назвали ненецкий язык родным в 1989 году).
По статистике в ЯНАО проживает порядка 42 тысяч представителей коренных народов. Это 8% от всего населения автономного округа. Наиболее многочисленная народность ненцы – почти 30 тысяч человек, ханты – 9,5 тысяч и селькупы – около 2 тысяч человек. Порядка 40% представителей коренных народов Ямала ведут традиционный кочевой образ жизни, это 16,5 тысяч человек.
У каждого народа мира есть свои особенности, которые для него - абсолютно нормальны и обыденны, но очень удивляют человека стороннего. Ненецкая культура сегодня воспринимается настолько экзотичной, что не верится, что в век высоких технологий где-то на , а именно так переводится слово "Ямал" с ненецкого, люди до сих пор живут в чумах и кочуют.
В стойбищах древние традиции предков бережно хранятся. Гостей и сейчас встретят в любом чуме по всем правилам ненецкого гостеприимства. О них «Комсомольской правде – Ямал» рассказали специалисты Ямало-Ненецкого окружного МВК имени И.С. Шемановского.
1. Приехав в стойбище, надо обойти все чумы и в каждом из них по правилам гостеприимства принять угощение. Если гости не зашли в какой-то чум, хозяин может обидеться.
2. Заходят в чум, взяв одной рукой за края покрытия чума и, повернувшись через левое или правое плечо (смотря в какую сторону «дверь» открывается), той же рукой положить край чумового покрытия на исходное положение. Стучать или предварительно кричать «Есть кто в чуме?» не принято. По дыму из трубы, по прислоненному бревну или длинному шесту к двери это можно самим определить.
3. Хозяйка обязательно пригласит вас к маленькому ненецкому столику, который называется толь. На высоком столе «норам» располагают кухонную утварь.
4. Хозяин чума, увидев вашу пустую чашку, будет вам подливать чай до тех пор, пока вы не перевернете чашку вверх дном.
5. Гостей – мужчин укладывают на ночевку от середины чума к священному шесту симзы. Гости – женщины, наоборот, располагаются от середины к выходу – ближе к свежему воздуху, подальше от копоти.
6 . По тундровому этикету большой оплошностью считается назвать взрослого человека по имени, в иных случаях это может быть воспринято даже как за оскорбление. Ко взрослым обращаются словом, означающим степень родства, по имени старшего сына или дочери.
7. Ненцы угостят строганиной, а могут и «разбить рыбу» резким ударом о стол. «Колотушка» - это та же замороженная рыба, например, муксун или омуль. Осколки рассыпавшейся, как хрустальная ваза, рыбы выкладывает на блюдо, но для обычных приемов пищи. Для гостей и по праздникам чаще готовят строганину.
8. У ненцев за столом нельзя петь. Примета гласит: «все пропоешь».
9. Помогать хозяйке убирать со стола, мыть или вытирать посуду не стоит. Считается, что такая помощь гостей может обернуться для хозяйки неудачей, стол ее обеднеет, а все удачи перейдут к гостье. К посуде не должны прикасаться ни мужчина, ни мальчик. По поверьям, от звона посуды вся дичь испугается и убежит.
10. Не принято у ненцев уходить раньше окончания трапезы. Если гости торопятся, хозяйка чума должна подержаться за край стола, иначе гости «унесут» с собой достаток ее семьи.
11. Построить дом – женская забота. За возведение домов у ненцев отвечает исключительно «слабый пол». Они же бывают и собственниками чумов, которые обычно получают в приданое от своих родителей. Тундровую ненецкую семью называют мяд тер («мя» - чум по-ненецки) – что в буквальном переводе, означает «содержимое чума» - домочадцы.
12. Очажный круг на полу чума издревле воспринимался как вход в подземный мир. Когда чум разбирали и поднимали очажный лист, то на этом месте оставалось пятно, по которому можно узнать о том, что здесь стоял чум. Второй раз на это же пятно класть очажный лист не разрешается, считается, что это поранит землю.
13. Территорию после себя кочевники обязательно очищают, а мусор сжигают. Опасным считалось оставить на месте бывшего чума хотя бы волосок или обстриженный ноготь. Под ним, как считалось, злой дух может погубить человека.
14. Дети в тундре играют клювами птиц. Традиционная ненецкая кукла нухуко сделана из клюва, который играет роль головы куклы, с пришитыми к нему разноцветными лоскутами сукна в качестве туловища. Куклы из утиного клюва - женщины, а из гусиного - мужчины. Любимая игрушка ненецких мальчиков - оленьи рога. Они представляют, что это настоящие оленьи упряжки, и носятся друг за другом, изображая гонки.
15. Только хозяйка может прикасаться к очажным шестам, к очажному крюку. Она разговаривает с пламенем, высказывает пророчества по треску дров, дыму, силе и цвету пламени.
16. Ненецкие запреты («хэвы ») очень строги. Детям и даже собакам нельзя рыть и как-либо повреждать землю, играть с огнем и водой (особенно бить по ней палками). Нарушение строго каралось осуждением сородичей. В народных пословицах и поговорках была заложена воспитывающая мудрость: «На охоте знай меру», «Яйца в гнезде руками не трогай - птица оставит их навсегда», «Руку на оленя никогда не поднимай», «За жизнь свою сам держись – никто за тебя этого не сделает».
17. Ненцы едят рога. Летом у оленей отрастают молодые, покрытые мехом рога. Они называются пантами и считаются деликатесом. Нечаянно обломанные в оленьей толчее или аккуратно срезанные, молодые рога сначала опаливают над огнем, потом скоблят и снимают с костяной части лакомый слой кожи.
18. Ненцы не едят грибы, потому что они считаются едой оленя.
19. Во время каслания перерыв для утоления жажды и питания оленей делается в среднем через 25 км, летом, через каждые 5 км.
20. В тундре хозяева стараются не отпускать гостя без подарка. Мужчинам дарят ножны с ножом, пояса, подвязки для мужской обуви (кисы), сорочку для малицы, кисет для табака или курительную трубку. Женщинам - чашки, полоски разноцветного сукна, колокольчики, бусы, цепочки, серьги, платки, выделанные оленьи лапы, песцовую шкурку, кусочек бобрового меха. Детям - игрушки или вещи ровесника.